Не было ни свадебных цветов, ни торта. Как не было и свадебного платья. Кольцо оказалось настолько велико, что пришлось прилепить его на скотч, чтобы не потерять. На парковке мы попали под дождь. У нас не было ни первого танца, ни фотографий, ни священника. Рядом не было наших лучших друзей.
Это была самая отстойная, самая печальная свадьба в истории свадеб, но я была так счастлива, что не переставала улыбаться.
Теперь, когда я наконец отпустила ситуацию, вдруг осознала, насколько изнурительным был мой крестовый поход. Все равно что бороться со сном, когда очень хочешь спать и мечтаешь забыться.
Позволять ему любить себя было легко и естественно, а вот не подпускать и избегать тяжело. Я была опустошена, потеряна, и какое же облегчение наступило теперь, когда все закончилось.
Джош надел ту самую футболку с логотипом пивоварни, сверху спортивный пиджак, я, по просьбе Джоша, была в черном платье с вечеринки Слоан и Брэндона.
Я покосилась на него, и он перевел взгляд с листа бумаги, лежащего на коленях, на меня и улыбнулся, засияли ямочки. Мы писали клятвы.
Скоро этот человек станет мне мужем.
Около трех минут он был моим бойфрендом, последние два часа — женихом и вот-вот станет мужем на всю оставшуюся жизнь.
Я буду Кристен Коуплэнд.
Не знаю, о чем он думал, когда смотрел на меня через широкий коридор здания суда, но таким счастливым я его еще не видела.
— Кристен Петерсон и Джошуа Коуплэнд?
Громкий голос нарушил наше единение. Джош поднялся и подал мне руку. И прежде чем войти, крепко прижал меня к себе.
— Ну что, готова?
Господи, я так давно готова, что было даже не смешно.
— Да. — Я поджала нижнюю губу и улыбнулась.
Он погладил меня по щеке.
— Ты лучшее, что было в моей жизни, понимаешь? — Его глаза возбужденно светились. — Я люблю тебя, Кристен. Люблю больше всех на свете.
Самые трогательные слова для моего сердца.
— Я тоже люблю тебя, Джошуа. И всегда буду любить.
* * *
Церемония проходила в обычном кабинете. Мы встали перед столом, и седовласый администратор сверил наши имена и удостоверения личности. Свидетели остались стоять у дверей. И вдруг, за несколько минут до окончания торжества, только я собиралась прочесть свою клятву, дверь распахнулась и в кабинет вбежала Слоан.
Я потеряла дар речи.
Она выглядела словно восставшая из мертвых подружка невесты. Коса распущена, красная помада нанесена как попало. Она надела розовое платье, оставшееся у нее после свадьбы мамы три года назад, причем перепутала все пуговицы. В руках завядшие цветы, которые я сегодня выбросила. Видимо, вытащила из мусорки. Под глазами темные круги, сама бледная, но щеки немного зарделись.
Но главное, она была здесь.
Я бросилась ее обнимать.
— Я не могла не прийти, — прошептала она.
Я представляла, каких неимоверных усилий стоило ей взять себя в руки, выйти из дома, чтобы быть со мной. Сколько душевных страданий причиняла ей моя свадьба, которой у нее самой никогда уже не будет.
Но она все равно пришла.
Джош обнял ее, и впервые на лице его отразилась вся горечь утраты лучшего друга. Раньше он старался не подавать виду. Но сейчас, когда Слоан была здесь, отсутствие Брэндона ощущалось вдвойне.
Все должно быть совсем иначе. Слоан с Брэндоном уже давно бы вернулись из медового месяца домой, уже привыкли бы к новым ролям. Не знаю, что было бы со мной и Джошем, но сейчас я поняла, что нам суждено быть вместе в любом из миров. И Брэндон со Слоан пришли бы к нам на свадьбу и поддержали бы нас.
Но она была одна. По сути, это даже была уже не она. И не знаю, станет ли она когда-нибудь прежней.
Но главное, она была здесь.
Когда Слоан встала рядом со мной, я шмыгнула носом и взяла рецепт из «Тако Белл», на обратной стороне которого нацарапала свою клятву.
Подняла глаза на Джоша. Он дышал чуть чаще обычного. Красивое лицо омрачалось тревогой, волнением, брови настороженно приподняты, будто он боится, что в любую минуту я могу убежать, передумать.
Так мне и надо.
Нашу свадьбу можно было назвать вынужденной, мы женились «под дулом пистолета». Причем пистолет был у Джоша.
Все это было похоже на какую-то наспех организованную кампанию, чтобы заставить меня выйти замуж, пока я не очнулась. Он хотел привязать меня к себе до того, как я разозлюсь и сбегу. Потому и такая спешка. Только придумывать ничего не надо было, потому что я сама хотела привязаться к нему, и я никогда не передумаю. Больше никогда его не брошу. Раз ему нужна такая развалюха, как я, пусть забирает, буду всю жизнь любить его и оберегать.
Я твердо посмотрела на него и глубоко вздохнула.
— Джошуа, клянусь всегда отвечать на твои сообщения.
Все засмеялись, в том числе и жених, немного расслабившись.
Я продолжила:
— Клянусь до конца своих дней отвечать на все твои звонки. И тебе больше никогда не придется за мной бегать.
На глазах у него выступили слезы, и мне показалось, что он наконец-то расслабился.
— Я обещаю не пропускать семейных дней в пожарной части, чтобы ты знал, что тебя любят. Я клянусь поддерживать тебя и всюду следовать за тобой, пока ты не будешь счастлив. Я буду тебе лучшей подругой и попытаюсь, и заполню образовавшуюся в твоем сердце пустоту. Я буду всегда и несмотря ни на что любить и заботиться о тебе. — Я улыбнулась ему. — Я буду вращаться вокруг тебя и стану твоей вселенной, потому что ты всегда будешь моим солнцем.
Он вытер глаза и, прежде чем зачитать свою клятву, немного помолчал, собираясь с духом.
В ожидании я смотрела на его лицо. Запоминала каждую черточку, снова и снова напоминала себе, что он меня любит и я достойна этой любви.
Он глянул на бумажку и тут же положил на стол, решив обойтись без нее. Взяв меня за руки, Джош начал:
— Кристен, я клянусь, что какие бы проблемы со здоровьем ни ожидали нас в будущем, я буду любить и заботиться о тебе. Каждый день я буду доказывать тебе, что ты достойна большего. Я возьму на себя все твои заботы. Кроме собачьей переноски, ее носи сама.
Комната снова наполнилась смехом.
— Я обещаю любить Каскадера Майка, убивать всех пауков и следить за тем, чтобы ты вовремя ела.
Теперь смеялась я, сквозь слезы.
— Я буду всегда тебя защищать. Всегда буду на твоей стороне. — Потом он повернулся к Слоан. — И я клянусь, Слоан, что до конца своих дней буду защищать и заботиться о тебе как о родной сестре.
Последние слова сделали свое дело. По щекам покатились слезы, и, сама не зная как, я уже стояла в его объятиях и рыдала.
