Глава тридцать восьмая
Кристен
Я остановилась у дома Слоан, взяла ключ под цветочным горшком и вошла, как делала каждый день на протяжении последних двух недель после похорон. В очередной раз вспомнила, что надо бы заказать еще один ключ, но до него никак не доходили руки. Приходилось разрываться между «Собачьим раем» и заботой о лучшей подруге, вернее, тем, что от нее осталось.
Я даже начинала подумывать, а не съехаться ли вновь со Слоан. Она просто не могла без меня обходиться. Иногда заглядывала ее мама. Делала все, что могла, при шестидесятичасовой рабочей неделе. А отец жил в двух часах езды отсюда. Поэтому вся надежда была только на меня.
В доме пахло гниющими цветами. Я опустила Каскадера, унесла в кухню и распаковала продукты. Потом взялась за букеты. Пустых ваз было столько, что можно было смело открывать цветочный магазин.
Дверь в комнату Слоан закрыта. Пусть спит. Вытащить ее из постели до полудня нереально, поэтому я бросила эту затею. И по утрам занималась домашними делами.
Такой теперь была моя жизнь. Она разделилась на две половины. Что было до, закончилось, и теперь мы со Слоан пребывали в том, что после. Каждое утро, только проснувшись, я приезжала сюда. Оставалась до полуночи. Бок о бок со мной продолжал существовать и мой велоцираптор. Мы не могли друг без друга, вместе заботились о Слоан.
Я старалась не трогать ничего, что принадлежало Брэндону. Не прикасалась к его грязному белью. Не выбрасывала из гаража пустую бутылку из-под пива. Когда, не подумав, помыла и убрала стакан с водой двухмесячной давности, который стоял у Брэндона на тумбочке, Слоан в первый и единственный раз, казалось, вернулась к жизни и чуть не съела меня заживо.
В полдень я постучала к ней в дверь. В ответ тишина, пришлось входить без приглашения. Подруга лежала, свернувшись калачиком, под голубым одеялом. Я открыла шторы и распахнула окно, запуская в комнату немного свежего воздуха. Налила в ванну воды и присела на край кровати.
— Слоан? Просыпайся. Пора вставать.
Она застонала.
Я стянула с нее одеяло. Она продолжала лежать в позе эмбриона, подоткнув руку с цветной тату под себя.
Сегодня обязательно вытащу ее на улицу. Может, сходим в парк или просто прогуляемся. Или хотя бы выведу ее посидеть на крылечке.
Куда-нибудь.
— Слоан, вставай. — Я потянула ее за руку и усадила. С трудом перетащила в ванную.
Пока она отмокала, я сняла постельное белье и засунула его в стиральную машину. Простыни я стирала каждый день — спасибо ОКР. Если Слоан собирается по двенадцать часов в сутки проводить в кровати, то хотя бы белье должно быть свежее. Я решила окружить подругу чистотой и уютом.
Когда я засыпала в машинку порошок, звякнул телефон. Даже не глядя, я знала, от кого пришло сообщение. Джош писал каждый день. Я прочитала.
Джош: «Просто скажи „хорошо“».
Я проглотила вставший в горле ком и сунула телефон в задний карман.
Джош постоянно поддерживал со мной связь. Как правило, одностороннюю. Иногда писал, что любит и скучает. Иногда слал полноценные электронные письма, где во всех подробностях рассказывал о своих делах, — не хотел, чтобы я его забыла, будто бы я могла. И каждый день одно неизменное сообщение.
Просто скажи «хорошо».
На прошлой неделе он на несколько дней уезжал домой в Южную Дакоту, и я уже было подумала, что навсегда. Здесь его больше ничего не держало. Работу он ненавидел, Брэндон умер, а я его избегала. Не виделась и не разговаривала с ним с самых похорон.
Слоан прижала колени к груди, я тем временем помыла ей голову. Потом вытащила из ванны, просушила волосы полотенцем и уже на диване заплела в косу.
Чуть позже мы посмотрим с ней какой-нибудь фильм. К выбору я подходила очень тщательно. Никаких любовных историй. Ничего грустного.
Я кинула простыни в сушилку. Потом приготовила обед, получилось не очень. Слоан сидела на диване и в очередной раз смотрела один и тот же музыкальный клип. Один и тот же чертов клип. Снова и снова.
Казалось, ее больше ничего не интересует. Только этот один клип на кавер-версию песни «The Wreck of the Edmund Fitzgerald»
[15]. Она просто помешалась на ней.
Наверное, надо радоваться, что ее хоть что-то интересует.
Я поставила обед на кофейный столик.
— Послушай, ты точно не хочешь в следующий раз помочь с готовкой? У тебя получается намного лучше. Я даже не знаю, сколько водки добавлять в рис.
Она слегка улыбнулась, но скорее механически. Я ушла за напитками. Когда вернулась, на экране опять был тот же самый ролик.
— Сколько раз ты его уже смотрела? — поинтересовалась я, усаживаясь рядышком.
Она устало пожала плечами и прохрипела:
— Мне нравится.
Я откинулась на спинку и посмотрела с ней за компанию. Пластилиновая анимация кораблекрушения. Большое грузовое судно бросало с волны на волну до тех пор, пока оно не пошло ко дну.
Я посмотрела все, с начала до конца. Слоан поставила на повтор.
— Чем он тебе так понравился? — не поняла я.
Она какое-то время глядела в экран.
— Потому что я как те моряки. Будто начался шторм и потопил, казалось бы, непотопляемый корабль, и я оказалась в открытом море. И тону.
Я ничего не ответила.
— У него приятный голос, — добавила она.
— Может, купим и другие песни? — Надеюсь, не такие депрессивные. — Давай посмотрим, есть ли у него альбом, — предложила я и взялась прокручивать Amazon Music в ее телефоне, как вдруг на экране высветилось сообщение.
— Хм… Тебе сообщение от Джоша. — Я подняла на нее глаза. Не знала, что они общаются. — Он прислал тебе палец вверх?
Слоан равнодушно взглянула на меня.
— Кристен, почему ты с ним не разговариваешь?
Вопрос меня удивил. Лучшая подруга уже давно перестала быть мне лучшей подругой. Мы никогда не говорили ни обо мне, ни о моей жизни.
На самом деле, мы вообще мало говорили.
Я вернулась к музыке в телефоне, чтобы не видеть ее лица.
— О чем с ним говорить?
Она засмеялась, чем застала меня врасплох, я совершенно не ожидала такой реакции, поэтому удивленно уставилась на нее.
