Но имел ли я право злиться?
Она был предельно откровенна. Сразу четко дала понять, что будет встречаться с другими мужчинами. Что не хочет близких отношений. Мы с ней всего лишь половые партнеры. И все.
Я сам согласился на это.
Но как же ее вчерашние слова? Она же сказала, что любит меня. Сказала? Она ведь говорила это, да?
Или сначала сказал я, а потом она? Или она сказала это по-дружески, как Слоан?
Разумеется, она не вкладывала в свои слова такой же смысл, какой вкладывал я, иначе бы мне не пришлось лицезреть сейчас этот проклятый грузовик перед чертовым домом. Мне показалось, я целую вечность таращился на подъездную дорогу.
И вот появился он. Она вышла его проводить в халате и стояла в дверях, пока тот сбегал по ступенькам. Я дышал через нос, стараясь сохранять спокойствие.
Толком рассмотреть не удалось. Лет тридцать с небольшим. В джинсах и футболке.
Незнакомец сел в машину и уехал, а она, по всей видимости, пошла в душ. Легла в кровать. Может, вернуться через часок? Переспит ли она с нами обоими в один день? Лежала ли она рядом с ним после секса, как со мной? Разговаривала, целовала?
Я завел двигатель и поехал домой, пока не натворил дел.
В квартире меня встретила башня из коробок, всем своим видом насмехаясь над моими бедами. Как напоминание, что последние два месяца жизни я отдал женщине, которая плевать на меня хотела, которая, не задумываясь, спала с другими мужчинами.
Я размахнулся и пнул по самой нижней коробке, башня разлетелась, выплюнув на пол сложенную в ней одежду. Я схватил одну коробку, зашвырнул ее в другой конец комнаты и остановился, запыхавшись, посреди пустого куба квартиры.
Хватит. Хватит с меня, черт возьми.
Мне все это надоело. Мне надоела такая жизнь. Я не хочу больше здесь жить. Я ненавижу свою работу. Я не хочу, чтобы мы были знакомы. Повернуть бы время вспять, не встречать бы ее никогда, никогда бы сюда не приезжать.
Я вытащил телефон и нашел номер Аманды, инструкторши по йоге. Уставился на экран. Я могу позвонить этой женщине. Могу сделать то же самое. Могу встречаться с другими. Не это ли, в конце концов, от меня требуется? Может, не было бы сейчас так хреново, если бы я добросовестно исполнял свои обязанности, если бы с самого начала встречался с другими девушками, как и было условлено. Будто она толкала меня на это.
Я набрал сообщение и только хотел отправить, как телефон звякнул.
Кристен: «Привет! Слоан говорит, вы вчера ночью вернулись. Не хочешь зайти?»
Ну это уже слишком. Она никогда не писала мне сообщений. Никогда не приглашала зайти. Никогда ничего не начинала первая — всегда я был инициатором. Она неделями меня игнорировала. Ее сообщение светилось под моим неотвеченным «Я скучаю» и целой вереницей других оставленных без внимания вопросов и тщетных попыток. И вдруг она наконец-то захотела меня увидеть, мне с трудом удалось переварить эту мысль.
И это была не ложь. Я смотреть на нее не могу. Не знаю, смогу ли вообще когда-нибудь на нее смотреть. Я даже не представляю, как на следующей неделе поведу ее под руку на свадьбе Брэндона.
Я помотал головой и закинул телефон на матрас.
Нет. Не в порядке, черт бы тебя побрал.
Хватит с меня.
Глава двадцать восьмая
Кристен
С пакетом из «Ин-эн-аут»
[10] в руках я постучала в дверь. На часах 13:15. Джош открыл не сразу. Когда же наконец появился в дверях, я сразу поняла, что он действительно болен, без всяких шуток. Видок паршивый.
На лице никаких эмоций — видимо, настолько плохо, что нет сил хоть как-то реагировать на незваную гостью. Глаза красные, рубашка мятая, будто спал в одежде. Волосы растрепаны — наверное, я вытащила его из постели.
— Сюрприз! — заулыбалась я.
Как же я скучала по этому лицу.
Как же я скучала.
Когда Слоан сообщила, что Брэндон уже дома, во мне все перевернулось. Мы ждали их только сегодня поздно вечером, а завтра Джошу с утра на работу, поэтому я не увидела бы его еще три дня. Обычно я терпеливо жду его возвращения. Но только не сегодня. Я бы не вынесла еще три дня, зная, что он дома. Поэтому нарушила свое собственное правило и пригласила к себе. Когда выяснилось, что он неважно себя чувствует, нарушила еще одно правило и пришла сама.
Он не впускал меня. Просто смотрел.
— Можно войти? — взяла я инициативу в свои руки, стараясь заглянуть в квартиру.
Джош постоял еще несколько секунд, потом распахнул дверь пошире.
Я прошла за ним, до сих пор не понимая, что стряслось. Похмелье исключается — прошло уже два дня. Может, накатила усталость после командировки и поездки в Вегас? Видимо, совсем вымотался.
В квартире было темно и стоял затхлый запах.
— Ты не отвечал на сообщения, поэтому я решила убедиться, что ты жив-здоров. — Я оглядывалась кругом, порываясь сейчас же открыть окна и начать уборку. — Такое ощущение, что ты проиграл в «Джуманджи». Что здесь, черт возьми, случилось?
Он прислонился к кухонному столу и сложил на груди руки, не переставая следить за мной глазами, пока я доставала из пакета бургеры. Я подошла к нему и потрогала лоб: нет ли температуры. От моего прикосновения он закрыл глаза и начал дышать носом, всем своим видом показывая, что ему больно.
— Вроде не горячий. Голова болит?
Он открыл глаза и уставился на меня.
Честно сказать, я надеялась на более радушный прием. Думала…
Не знаю, что я думала. Не надо было ничего думать. И надеяться не надо было.
— Живот? — не унималась я.
Тишина.
— Горло?
— Тебе лучше уйти, — невозмутимо, очень холодно произнес он.
Я криво улыбнулась. Никуда я не пойду. Даже если болезнь заразна, мне плевать.
— Где болит?
— Везде, — отозвался он спустя несколько секунд.
Я хмыкнула.
— Ясно. Обычная простуда. Мы с ней легко справимся. Давай, ложись в постель.
— Кристен, уходи. И поищи себе другого плотника, — противился Джош.
— Ты что, умирать собрался? — засмеялась я и полезла в сумочку за «Аливом». Вытряхнула на ладошку две таблетки и протянула ему колу, которую предусмотрительно захватила с собой.
— Кстати, про нового плотника. Забавно, что ты об этом заговорил. — Я вложила ему в руку таблетки, и он безучастно посмотрел на свою ладонь.