В последний момент он передумал. Я в нём не сомневалась. Вот правда. Но его слова снова ранили меня до слёз. Хорошо, что всё обошлось.
Теперь мы вместе. Мы — большая и крепкая семья. Трудности позади. За несколько дней мне пришлось испытать много страха и боли, но это того стоило. Ведь путь к счастью непрост. Ничего не даётся просто так. По крайней мере у меня.
Сейчас я лежу на кровати в палате и, задержав дыхание, наблюдаю, как Карим нянчится с Адамом. Он держит такого крохотного человечка в своих больших ручищах и расхаживает с ним по палате, напевая колыбельную.
Завораживающее зрелище!
Хочется реветь без перерыва. Теперь уже от счастья. Ведь сейчас я уверена на все сто процентов, что у нас всё сложится благополучно.
Теперь я стану любимой и единственной женой Карима. Мы преодолели ужасные трудности, заслужив счастье. Все главные вопросы решены.
Почти… Кроме вопроса о моих родителях.
А также, Карим подтвердил тот факт, что Миша пытался передать меня недоброжелателям, которые захотели потребовать за меня выкуп у самого богатого человека в городе. Вот только ничего не вышло… Мишу поймали и посадили под замок. Он будет долго сидеть в тюрьме, отрабатывая наказание. Мой лучший друг оказался гнусным предателем.
Что ж, так ему и надо! Ни капли ему не сочувствую. Грязный трус и подлец!
Мы проводим в больнице больше недели. Из-за того, что я перенесла операцию, приходится задержаться. Мне нелегко, шов иногда даёт о себе знать, отзываясь неприятной болью. Но сейчас я нахожусь на таких сильных эмоциях, что боль кажется пустяковой.
Ведь Карим находится со мной и с малышом двадцать четыре часа в сутки. Я в шоке. Не ожидала, что он сам лично будет с ним нянчиться. Бросив все дела, он днём и ночью просиживает у моей постели.
Первые дни были крайне тяжелыми. Мне прописали постельный режим. Запретили брать ребенка на руки. Карим сам подносил ко мне кроху во время кормлений и улыбался, поглаживая пальцем тёмные волосики Адама.
— Какой же он красивый.
Не мог налюбоваться своим сыном.
За неделю я услышала где-то тысячу извинений, который шептал мне Карим, расцеловывая в щёки.
— Я так сожалею. Я раскаиваюсь, милая. Какой я идиот! Едва не совершил самую идиотскую глупость в своей идиотской жизни.
В ответ я лишь смущенно улыбаюсь.
Моя улыбка свидетельствует лишь об одном…
Что я выиграла.
Я одержала победу!
Хоть и много раз хотела опустить руки, но не сдалась!
Я покорила сердце чудовища.
Оно больше не ледяное.
Оно горячее.
Живое, как никогда!
И бьётся на максимум.
Излучая большую и чистую любовь.
Карим с такой жадностью вжился в роль отца, что не подпускал к Адаму даже нянечек. Он сам его подмывает, сам переодевает. Носит на руках, укачивая, и даже рассказывает ему сказки.
Я не верю в то, что вижу.
Все происходящее напоминает удивительную сказку.
Я думала, что Карим испугается взять в свои здоровенные ручищи такого маленького, очень хрупкого человечка. Я и сама боюсь это делать. Но как же ловко муж надевает на кроху штанишки и распашонки. Челюсть отвисает.
Он ночами не спит, дежурит возле кроватки новорожденного. Когда малыш просыпается с криками, мужчина несёт его ко мне на кормление.
Такой заботливый папочка! Будто это не я родила, а Карим.
Когда Адам спит, Карим забирается ко мне в кровать, нежно меня целует и лелеет в объятиях. Боль и страх моментально отступают.
Я люблю Карима.
Безгранично сильно!
Его и нашего сыночка.
Ведь он единственный, кто подарил мне ласку, заботу, любовь.
Родители так и не позвонили. А ведь я написал им сообщение, что у них родился внук. Звонили только сёстры. Девочки очень обрадовались и пообещали приехать.
* * *
Наконец-то нас выписали.
Я уже пришла в себя после родов. Восстановилась. И была безумно рада вернуться домой. Карим организовал целый пир по возвращению в особняк. Любимый украсил весь дом шарами и плакатами: «Спасибо за сына». Тем самым, довёл меня до слёз.
Но веселье длилось недолго. Через два дня Карим сообщил о страшной новости. Я сначала не поверила, посчитала это бредом, но… вскоре смирилась с утратой.
— Соня, я не знаю как тебе сказать, — он опускает голову. — Твои родители… Призошёл несчастный случай.
— Боже…
Я хватаюсь за сердце, догадываюсь на что он намекает. Нехорошее было предчувствие. Интуиция у меня развита достаточно чутко.
— Случился пожар. Они погибли. Сгорели в доме. Это несчастный случай. Мне очень жаль. Прости.
Я не рыдаю, не бьюсь в истерике. Я просто стою как столб посреди комнаты, пытаюсь переварить слова супруга и поверить в них.
— Они выпивали, ты же знаешь. Экспертиза подтвердила тот факт, что виной трагедии стал брошенный на пол окурок. Они спали. Были пьяны… Прими мои соболезнования.
Карим подошел ко мне вплотную и крепко обнял.
После его слов мне начали названивать сестры, которые так же подтвердили слова Карима. Ведь они были на месте происшествия, видели руины, оставшиеся после пожара, лично.
Что ж. К этому всё шло…
Этим и должно было дело кончиться.
Они ведь никого не слушали, вот и получили то, к чему стремились.
Организацией похорон занялся муж. Мне сейчас было не до этого. Я старалась отвлекаться, старалась больше времени думать о малыше, ведь это сейчас важнее, но мысли о родителях все равно мучили мой разум.
Как бы я себя не уговаривала, когда их не стало, всё равно я не могу их ненавидеть как должна. Родителей не выбирают. А я слишком мягкосердечный человек, который умеет прощать и сопереживать. Кто-то посчитает эти качества слабостью, но именно благодаря им, теплу и любви, Карим меня полюбил. Хотя ненависти в его душе было в десять раз больше.
Вечером нас с мужем ждал непростой разговор. Я вхожу в детскую, вижу, как Карим стоит у колыбели и качает спящего сынишку. Есть вещи, на которые можно смотреть вечно. Это — одна из них. Не могу налюбоваться тем, с каким трепетом мой мужчина нянчится с сыном.
Мой телефон сейчас полностью забит фотографиями и видео с этими бесценными моментами.
— Я должен кое в чём тебе признаться и попросить у тебя прощения… стоя на коленях.
Я удивляюсь словам мужа. Ведь он поворачивается лицом ко мне и неожиданно становится на колени.
Берёт меня за руку, каждый пальчик покрывает чувственными поцелуями.
