— Да, — сжимая челюсти. — Послушай, этот брак…
Пропускаю дальнейшую речь мимо ушей. Потому что в ушах раздаётся неприятный звон.
Вот ещё один удар под дых!
Я резко побледнела.
Голова сильно закружилась.
Захотелось лечь.
И уснуть.
Вечным сном.
— Извини, мне нехорошо, — вырываюсь из объятий. — Пойду в свою комнату.
Не дослушав речь мужчины до конца, разворачиваюсь и ухожу.
Плевать, что он там придумает. Я знаю лишь одно — он не изменит своего решения. Никогда! Умолять бесполезно.
Всё-таки Карим монстр.
Я ошиблась!
Глупо было полагать на то, что есть надежда.
Он не безнадёжен…
У него нет ни сердца.
Ни души.
Есть лишь глубокая чёрная дыра в области груди.
В которой копошатся и живут мерзкие черви.
Мне не хотелось выходить из комнаты вообще. Интерес к жизни угас. Проще и правда натянуть верёвку над карнизом, и…
Ночь прошла как на иголках. Мне снились кошмары. Один за другим. Живот из-за переживаний стал твёрдым, а поясницу покалывало. Я заставила себя не думать о плохом ради здоровья ребёночка, но… утром на нашу семью обрушилось горе.
Спустившись к завтраку, я не обнаружила Карима за столом, как обычно, увидела лишь прислугу. Девушки выглядели грустными и поникшими. На них была надета чёрная униформа. Такую обычно надевали для очень грязной работы.
— Почему вы надели черную форму? — удивляясь, спрашиваю я, присаживаясь на стул, стоящий напротив обеденного стола.
— Так ведь… Госпожа, — печально вздохнула Марина. — Траур.
— Что, прости?
— Сегодня ночью… самолёт Эльдара Асадова разбился. Не выжил никто. Карим Рамзанович… он закрылся в своём кабинете и никого к себе не пускает.
Глава 31.
Прошли почти сутки, но Карим так и не вышел из кабинета. Я уже начинаю думать, что с ним что-то случилось. Вдруг потерял сознание и лежит там на полу?
Надо что-то срочно делать.
Я беру запасные ключи у служанки, направляюсь к кабинету. На свой страх и риск открываю дверь, вхожу.
В помещении царит полутьма. На столе стоит фотография, обтянутая чёрной лентой, с изображением на ней немолодого мужчины. Карим сидит на полу, сжимая пустую бутылку виски. Рядом ещё одна лежит. Тоже пустая.
Его глаза закрыты.
Он не двигается.
Кажется, будто не дышит.
— Карим! — я бросаюсь к нему, опускаюсь на колени и крепко обнимаю мужа.
Сейчас мне хочется просто… просто его обнять.
Ведь он выглядит таким несчастным.
Я испугалась. Подумала, он не дышит… Его глаза были закрыты. Но сейчас мужчина смотрит на меня.
— Что случилось, прошу расскажи.
Целую его щеки.
Глажу дрожащими ладошками лицо, которое покрыто колючей щетиной.
Уныло качает головой.
— Идем, пойдём выйдем на свежий воздух. Так нельзя. Тебе нужно поесть.
За руку его хватаю, дёргаю в сторону.
Бесполезно. Как стена — неприступный, не шевелится.
Опускаюсь обратно перед ним на колени:
— Тогда расскажи мне про своего дядю. Выговорись.
И ещё раз смотрю на мрачную фотографию.
Асадов начинает свой рассказ. Я понимаю, что муж выпил, поэтому так открыто со мной разговаривает, наплевав на свои личные правила.
Он говорит, что дядя стал для него всем… а теперь его нет.
Страшная катастрофа забрала его жизнь.
Эльдар Асадов взял Карима с приюта и дал ему новую жизнь. Поэтому мужчина пребывает в шоковом состоянии.
Я его прекрасно понимаю. Поэтому слушаю внимательно, всячески поддерживаю. Держу за руку, чтобы он ощущал мою поддержку.
— Насчет Александры… — делает важную паузу. — Я должен был жениться на ней по просьбе дяди. Это была его воля. Я должен был поблагодарить его за то, что он для меня сделал.
— Правда? Вот значит как? — удивляюсь я, распахнув глаза.
Ничего себе подробности!
— Верно. Это так.
Я выдыхаю.
Со спины словно свалилась бетонная плита, которую я тащила на себе несколько месяцев.
Непередаваемые ощущения.
Боже… я удивлена!
Очередные американские горки в моей сумасшедшей жизни.
— То есть, ты ее не любил?
— Ни капли. Она меня раздражала. Очень говорливая, капризная, ленивая девица. Я едва ли ей своими руками пелёнки менял, а сейчас… жениться. Сам был не в восторге. Но дяде отказать не смел. Он слишком много для меня всего сделал. Это была его просьба, как бы… перед смертью. Последнее желание. Он часто жаловался на здоровье.
— Поняла, — опускаю ресницы, вздыхая.
Муж немного пришел в себя после нашего разговора. Ему стало значительно легче. Выговорился. Поделился болью. Совсем раскис. Странно видеть такого могущественного, твердого человека таким жалким. Нонсенс.
— Как думаешь, это был несчастный случай?
— Не знаю. Пока разбираемся.
Вряд ли случайность.
Я сразу вспоминаю случай во время выступления Карима на площади, когда в него стреляли. А ранение получила я.
Уверена, что у дяди, да и у Карима конечно же тоже, немало врагов. Может поэтому он не хочет ребёнка? Боится, что его наследник станет главным объектом недоброжелателей?
Я помогаю Кариму встать на ноги, веду его в спальню, укладываю спать в кровать. Сама рядом с ним ложусь и обнимаю целую ночь.
Не сплю. Лежу. Просто лежу, прислушиваясь к размеренному дыханию супруга.
Значит, он не любит эту Александру!
Дядя навязал ему брак с ней.
Теперь я с облегчением выдыхаю, когда узнаю правду.
Знаю, что думать вот таким образом плохо… но теперь свадьбы не будет. Второй жены тоже.
* * *
Следующие дни становятся крайне тяжелыми в эмоциональном плане. Карим отправляется на место трагедии, а потом на похороны. Я жду его возвращения, стараюсь чем-нибудь отвлекаться, не нервничать. Ведь мне нельзя. До родов ещё пару недель. Всё-таки не хочется рожать раньше срока из-за нервов.
Я пью чай на веранде, наслаждаясь тёплым солнечным днём, как вдруг звонит телефон. На экране я вижу незнакомый номер.
Отвечаю, не задумываясь. Может это Карим? В такой нелёгкий час я обязательно должна находиться на связи.
