Я не дышу.
Как будто сейчас умру.
Как будто меня казнят насмерть!
— То есть я хочу оставить этого ребёнка.
— Правда?
Резко голову вверх запрокидываю, глядя на мужа с лёгкой улыбкой на лице.
Неужели!
Неужели я победила!
Хотя бы раз мне удалось повлиять на ход событий!
Мой голос учли! Впервые…
Это очень хороший знак.
У меня получилось! Почти получилось укротить зверя, растопив лёд в каменном сердце.
Впереди ещё много работы, но результат есть. Такими осторожными шажками я буду двигаться к вершине своей цели.
Карим уходит, а я счастливая, закрываю глаза, вытирая слезы ладошкой. Сейчас я плачу не от грусти, как привыкла за последнее время, а от непередаваемой радости.
Обследование заканчивается, меня переводят в палату, чтобы позаботится о лечении. Живот уже не хватает… Мне ставят катетер и вводят в вену препараты.
Спустя некоторое время я засыпаю, отпуская волнения. Когда просыпаюсь, сонная, вижу Карима, стоящего на пороге палаты.
Он смотрит на меня очень внимательно, нахмурив лоб. Грозный взгляд не сулит ничего хорошего. Этот взгляд я боюсь как приговора божьего…
У него глаза не человека, а зверя. Никак не могу с этим смириться и привыкнуть.
Заметив моё пробуждение, Карим направляется к кровати. Становится передо мной словно высоченный утёс, произносит тоном, полным холодного металла:
— Нужно поговорить. Тебе уже лучше?
— Лучше, — сжимаю пальчиками мягкое одеяло. — Врачи меня осмотрели, выделений больше нет… С ребёнком всё хорошо.
Боже, как же мне хочется, чтобы Карим меня обнял. Чтобы изменился. Вот прямо сейчас! Навсегда.
Стал бы таким заботливым, как в машине, как тогда, когда меня на руках нёс, умоляя потерпеть, когда на охранников орал и приказывал гнать машину в больницу.
— Хорошо, — сухо отвечает. — Я много думал и принял решение, надеюсь и ты тоже его примешь и поймёшь.
На языке разлился неприятный привкус горечи.
Я задержала дыхание.
Не нравится мне этот разговор, как будто он сейчас снова оторвет мне крылья, лишив веры на лучшее.
— Говори…
Пауза.
Мужчина прочищает горло.
Бьёт наповал!
— Не хочу детей. Ребёнок — помешает моей карьере. Он станет мишенью для моих конкурентов. А у меня много недоброжелателей.
— Как это? Но ты же сказал! Что оставим…
— У меня есть друг. Он мне как брат родной. Они с супругой давно мечтают о детях, но у них уже сколько лет ничего не получается…
Парализующий ужас ползёт по от пяток, поднимаясь все выше и выше. К самому сердцу… И выкручивает его узлом.
— Нет, Карим! Нет! На что ты намекаешь?
Обхватывает живот руками, как бы защищая.
Но я уже всё решил… Мнение не поменяю!
Пусть скажет спасибо, что вообще в живых оставил, запретив аборт.
— Да, София! Ты станешь суррогатной мамой для моего друга. Родишь — отдашь ребёнка им. Точка.
Я открываю рот и захлопываю. Открываю и захлопываю.
Спятил? Да что ж ты за человек такой? Карим!
Почему-то я ему не верю. Он опять пытается меня запугать, показать кто здесь лидер и кого следует бояться как конца света.
Нет, я не плачу, не швыряюсь вещами в захлопнувшуюся дверь, никак практически не реагирую, потому что привыкла к подобным выходкам. У меня уже выработался иммунитет.
Ничего он такого не сделает!
Энергетический вампир!
Как же я сразу не догадалась?
Карим такой человек, который неосознанно причиняет людям боль, чтобы питаться их страхом, болью, отчаяньем… Из-за того, что наверно его в детстве не любили. Про детство мужа я не знаю все правды. Лишь то, что рассказывают статейки в журналах и посты в социальных сетях.
Потому что кто-то так же бездушно обошёлся с ним однажды.
Но как узнать о его прошлом?
В интернете кучи статей, но почему-то я им не верю. Они были написаны профессионалами под диктовку.
Он ещё изменит своё решение. Я это точно знаю!
Впереди столько месяцев…
Айсберга кусок! Опять погорячился не подумав.
Карим что-то от меня скрывает, я это выясню. Буду стараться!
Если не можешь смириться с горькой ситуацией, попробуй с ней подружиться. Если я не могу смириться с тем, что не могу подать на развод и уйти, то мне придётся искать другие варианты. Быть сильной, биться за своё счастье, стараться помочь этому несчастному, лишённому счастья и тепла человеку.
Я никогда не видела как Карим улыбается.
Искренне. От души.
Только натянуто на камеры.
— Отдыхай, — делает шаг вперед, будто собирается ко мне прикоснуться, а потом тут же резко назад, словно я не его жена, близкий человек, а ядовитая рыба фугу.
И быстро уходит, хлопнув дверью.
* * *
Я провожу в больнице неделю, потом меня выписывают. Самочувствие у меня хорошее, анализы в порядке. Можно ехать домой к мужу.
Карим за этот период приходил всего пару раз. И то он просто заглядывал, смотрел на меня, соблюдая дистанцию, молча уходил. Всё остальное, касательно моего состояния, докладывали ему врачи.
Несколько раз на мобильный звонила мать, но я сбрасывала вызов. Кажется, что отношения между мной и ней закончились. Не хочу ее больше ни видеть, ни слышать. И отца тоже. Зато с сёстрами общаюсь охотно.
Они обещали приехать, чтобы навестить меня, ведь я призналась им, что меня забрали больницу с угрозой. Лиза очень испугалась за меня и упросила мужа отпустить её ненадолго ко мне в гости.
Мы не виделись со дня свадьбы, было бы здорово, если бы они приехали посмотреть, как я живу в особняке Асадова. Попробую договориться с Каримом о встрече, тем более, когда он сказал, что на несколько недель уедет в командировку, а я опять заскучаю в своей роскошной золотой клетке.
В моём положении мне просто необходима поддержка.
— Привет, малышка! Как ты? Чёрт, не могла до тебя дозвониться! — с волнением в голосе заикается Лизка. — Я получила сообщение. Ты беременна? Правда ждёшь малыша?
— Правда, — вздыхаю, но в голосе нет и капли радости.
Она ещё не знает, что задумал мой муж монстр!
— Ничего себе! Так быстро это случилось! — зато Лизочка обрадовалась. — Почему такая невесёлая, токсикоз, да?
