Так называемый медовый месяц заканчивается, пора возвращаться на родную землю. Теперь жить я буду в доме Асадова, который находится в соседнем городе в самом элитном и престижном посёлке в стране.
* * *
Несколько дней я обживаюсь в доме мужа. Здесь хорошо. Здесь невероятный интерьер. Даже богаче и роскошней, чем в доме моих родителей. У Карима больше охраны, больше слуг, больше территория владений. Он неимоверно богат! Но чем он занимается? Наверно мне никогда не разгадать его тайны.
Я вообще ни в чем не нуждаюсь. Я не работаю, редко куда выезжаю, сижу целыми днями дома. Читаю книги и занимаюсь учёбой дистанционно. Карим днями где-то пропадает — бизнес ведёт. А я просто лежу на кровати и кажется скоро умру от скуки. Неужели эта скука и рутина будет продолжаться вечно? Нужно поговорить с Асадовым. Но я боюсь. Не знаю, как намекнуть мужу, что я скоро плесенью покроюсь и что хотела бы, чтобы он позволил мне найти для себя какое-нибудь интересное занятие, которое наполнит смыслом мою скучную жизнь.
Выходы в свет бывают, но сейчас не сезон. Они меня никогда не радовали и не будут радовать. Я бы хотела начать рисовать картины или заняться благотворительностью. Я уже вижу сердитое выражение лица Асадова, когда я его о чём-то прошу и слышу его грубый ответ:
“Нет. Будешь заниматься тем, чем я захочу.”
Но больше всего на свете я мечтала стать великой балериной…
Однако для нас, девушек из высшего мира, такое недопустимо. Это, скорее, не публичное хобби. Мы можем танцевать только для своих мужчин. Никто не должен больше смотреть. Всего лишь глупые, наивные мечты.
В дверь стучат. В спальню входит служанка.
— Госпожа, вас требует к себе немедленно Карим Рамзанович. Это очень срочно. Он ждёт в кабинете.
Какое-то странное, нехорошее предчувствие напирает комом в горле.
— Хорошо, уже иду.
Отложив книгу, я встаю с кровати. Проходя мимо зеркала, поправляю причёску. Через минуту стучу в дверь кабинета мужа и вхожу.
Карим сидит за письменным столом. Его скулы напряжены и кулак тоже, который он положил на идеально гладкую и чистую поверхность жутко дорого стола. Рядом лежат какие-то белые карточки.
Фотографии что ли?
— Ближе подойди.
Двигаюсь медленно, сражаясь с дрожью в коленях.
Что опять я сделала не так? Веду себя тише воды, ниже травы.
А по ощущениям словно жду, что он вынесет мне смертный приговор.
— У меня к тебе важный разговор. Очень важный!
Напряжение зашкаливает. Вот-вот и воздух загорится.
Глаза мужа чёрные-чёрные. Я такого цвета ещё никогда не видела. Зрачки практически полностью поглотили радужку.
Дело дрянь. Морозец выступил на коже, отчего волосы встали дыбом.
Асадов небрежно сгребает пальцами карточки и мне швыряет. Я с удивлением и непониманием смотрю на то, что там изображено. Точнее кто. Светловолосая молодая девушка. Ухоженная, очень привлекательная. Мы с ней одного класса. На ней надеты модные, дорогие вещи. И выглядит она сдержанной, статной. С виду, типичная представительница расы “интернет-красоток”.
— Кто это?
— Это… — он нарочно тянет, соблюдая паузу. Напряжение доходит до рекордной точки. Я понимаю, сейчас случится что-то страшное.
— Моя будущая жена.
— Что? — дышу слишком часто. Задыхаюсь! — Да как ты смеешь?!
— На ВЫ! Со мной всегда на вы, миссис Асадова! — важно плюется, нарочно издеваясь. Руки на груди складывает, глядя как на таракана.
Меня колотит. В холод бросает, потом в жар. Потом снова в холод.
Я сплю? Я точно сплю! Его слова… гадкая иллюзия.
— Я ничего не понимаю. Карим! Что происходит? Это шутка? Что ты только что сказал, повтори!
— Это. Моя. Будущая. Жена. — Грозно. Чеканит каждое слово. — Вторая жена. — Добавляет.
— Ты не можешь, нет, — я качаю головой, начинаю отступать назад. Пяткой за ковер цепляюсь. Глаза слепит от горьких слез.
— Могу. Еще и как могу! — сильнее голос повышает. — Ты знаешь законы. Я могу взять себе хоть две, хоть три, хоть пять жен! Если буду их содержать в равных условиях.
— За что ты так со мной, за что? — прикрыв лицо руками я реву. По щекам начинают литься слёзы. — Мы не успели пожениться! Месяц всего лишь прошел! А ты… Господи! Вторая жена… Как же так?
— Потому что я так хочу, Софи. Так надо!
Хочется закричать во все горло! Как сильно я его ненавижу.
Но крик застревает в лёгких, а горло печет и будто шипами насквозь пронзает.
— Это не шутка. Это моё решение. Окончательное. Я не обязан оправдываться, — грохот кулака, он на ноги вскакивает. — Как муж сказал, так и будет.
Глава 17.
— Не этому ли вас в институте послушных жён учили?
У меня нет слов. Ни единого.
Я просто поворачиваюсь к нему спиной. Бегу к двери.
— Стоять! — еще один грохот кулака. — Разве я отпускал?
Замираю.
Слово — выстрел. Слово — выстрел.
В упор. Без предупреждения. Без капли понимания. Без грамма жалости и уважения.
— В общем, Александра пока живёт за границей. Когда закончит учёбу — приедет сюда. Пока живём так. А как приедет, обсудим всё более детально. Уверен вы подружитесь. И станете не хуже сестер.
Я так сильно сжимаю руки в кулаки, что раню ногтями ладони. Обернуться не смею. Слёзы уже во всю начинают скользить по щекам.
Я жду этого слова… “Свободна!” сейчас больше всего на свете.
— Свободна.
Наконец звучит ледяным голосом, и я пулей вылетаю за дверь.
Боже! Если бы хоть кто-то знал, как мне тяжело. И поговорить не с кем. Я мечусь словно птица в клетке, в своей новой комнате. То в один угол, то в другой. Хватаю телефон в руки, маму набираю.
Просто поверить не могу в то, что услышала. Серьёзно? Нет! Он пошутил! Высокомерный дурак!
Нельзя же так пугать…
Пять гудков, мама отвечает.
— О, моя рыбка звонит! Как дела? Как вы там? Уже в Россию обратно вернулись?
— Мама! Как, объясни? Вы знали?
— О, что такое??
Я едва могу говорить, горло сжимается сильным спазмом, а лицо тонет в слезах.
— Карим собирается взять… вторую жену.
Пауза.
Мама удивлённо вскрикивает.
— Ох, ничего себе, это точно? — она явно находится на веселе.
Язык заплетается. Да она снова пьяна!
— Точнее некуда, — горько вздыхаю.
