— Просыпайся, через полчаса будем на месте, — буркает Карим, застёгивая пуговицы на рубашке.
Он уже переоделся. В белые штаны и белую рубашку. Отличный выбор для пляжного отдыха. Светлая одежда на раскаленном смуглом теле выглядит жутко сексуально…
Я тру глаза, перевожу взгляд в окно, замирая. Передо мной открывается нереальный вид. Как на картинке! Лазурная гладь океана, а там впереди виднеются десятки крохотных островов. На одном из них будем жить мы в ближайший месяц.
Позавтракав, я тоже переодеваюсь. Тоже надеваю белый сарафан и делаю легкий макияж. Волосы оставила распущенными. Интересно, там будут назойливые папарацци? Пока нет. Остров ведь частный. Туда практически нереально попасть простым смертным.
Посадка проходит мягко и плавно. Карим первым покидает самолёт, я, будто послушная овечка, семеню следом. Он выходит и входит в любое помещение всегда первым, намеренно демонстрируя свой статус.
Минут через десять мы уже бороздим лазурные воды океана на ослепительной яхте. Виды просто нереальные! Невозможно описать словами всю насыщенность красок, которую видят мои глаза. Мне кажется, или я испытываю что-то, похожее на счастье? Потому что воображаю себе, что меня ожидает отдых мечты. Что-то должно произойти здесь. И это что-то нас соединит.
Яхта причаливает у мостика. Нас встречают улыбающаяся прислуга. Они в ноги кланяются, едва ли не целуют пол, по которому мы идем. Одна девушка восточной внешности радушно вешает мне на шею яркий венок из цветов.
— Какие красивые! — благодарю я её, но вряд ли она понимает.
— На здоровье! Спасибо! Привет! — она говорит на ломанном русском, смеясь, сложив ладони пирамидкой кланяется мне. Такая забавная!
А когда она подходит к Кариму, собираясь подарить
Охранник живо её оттесняет.
— Подожди! — я оклика супруга, преграждая ему путь. — Прими у неё цветы. Она ведь старалась, плела их.
Он смотрит на меня высокомерно и вальяжно сверху вниз. Толкнув плечом, просто проходит мимо.
— Карим! — снова окликаю. Только и успеваю поспевать за ним.
Мужчина резко запястье моё ловит, сдавливает так сильно, что рука полностью немеет.
— Я. Не. Хочу. Открыть рот тебе слово не давал.
— Пусти. Мне же больно!
Глянув на мою покрасневшую руку, чертыхнувшись, он её отбрасывает.
— За мной.
Чудовище! Ну погоди у меня!
Мысленно пригрозила этому андроиду стальному кулаком. Следом пошла по белому песку, в сторону скрывшегося за густыми пальмами огромному дому.
— Это наша вилла на ближайший месяц. Проходи, располагайся. Скоро тебе подадут обед.
— А ты?
Он ничего не ответил. Ускорив шаг, муж скрылся в тени высоких пальм.
Одно радует, что здесь жарко и сказочно красиво. Под ногами мягкий белый песок, а позади голубой-голубой океан. На небе ни облачка, вода идеально гладкая, дно видно даже на глубине пять метров.
Не буду забивать голову всякой ерундой. Буду наслаждаться отдыхом и райскими приключениями.
Сбросив сандалии, я побежала к дому осматривать территорию острова. Вот сейчас перекушу, а потом отправлюсь на пляж. Охота искупаться.
* * *
Готовят здесь удивительно вкусно. Только что я полакомилась морепродуктами, сидя на веранде, наблюдая за океаном. После еще раз пробежалась по дому. Здесь очень много комнат. И чего тут только нет. Есть даже крытый бассейн, сауна, джакузи, тренажерный зал, бильярдная, кинотеатр. Я много чего повидала в жизни, но этот райский уголок отменно меня впечатлил.
Карима со мной не было. Я трапезничала в гордом одиночестве. Охранник сказал, что Карим
Рамзанович работает в кабинете, там же будет обедать и ужинать.
Ну и прекрасно!
Я буду наслаждаться жизнью в гордом одиночестве и не буду портить себе нервы, если в один миг не сдержусь и сорвусь, высказав ему парочку ласковых. За что потом, конечно же, пожалею.
Почти до самого вечера я гуляю по пляжу. Купаюсь, загораю, собираю ракушки. Завтра планирую обойти всю территорию острова. Он не такой уже и большой. Но место здесь замечательное! И ни души. Вот вообще. Изредка я вижу кого-то из персонала, но они как мошки мелкие пытаются быть невидимками, чтобы не беспокоить важных гостей — нас, прибывших на остров.
Вечером я принимаю ароматную ванну с лепестками роз и душистыми травами, возвращаюсь в свою комнату. Ложусь на кровать, надев на изнеженное водными процедурами тело лёгкий халатик.
Проходит несколько минут. Я лежу на кровати и смотрю настежь распахнутую дверь террасы.
Наблюдаю за океаном. Как к берегу скользят небольшие волны. Солнце уже село, в саду зажглись яркие фонарики. Тёплый ветер врывается в комнату, колышет занавески. А со сторон сада доносится сладкое пение птиц.
На душе грустно и уныло. Мне становится слишком скучно и одиноко.
Внезапно я слышу шаги и поднимаюсь с постели. Дверь открывается, в комнату входит Карим. Он окидывает меня серьёзным взглядом, на ходу начинает раздеваться, сбрасывая с себя сначала рубашку, потом штаны. И ловко стягивает вниз по упругим, узким бёдрам боксёры.
Я быстро краснею, поражаясь зрелищу и такой непредсказуемости.
Его член уже твердый и толстый. Он стоит. Адски сильно. Строго горизонтально. А гладкая, без единого волоска мошонка, опухла от обилия спермы, которую он так долго копил.
Долго?
Всего лишь день.
Но у этого мужчины слишком хороший аппетит.
Он просто помешан на сексе!
— Раздевайся. Ложись на кровать.
Голова сильно кружится, в горле пересыхает.
— С-сейчас? Вот прямо сейчас, да?
Волнение хлещет кнутом по спине. Аж ладошки потеют.
Я нашу первую ночь представляю, мне становится немного страшно. Боюсь, что снова будет неприятно.
— Нет. Через год! — с грубым сарказмом плюёт.
Асадов вырастает передо мной громадным вулканом. За руку хватает, вокруг оси разворачивает.
Резко, быстро. Грубо халатик с тела срывает, так беспощадно, что ткань трещит по швам. Муж несильно толкает меня животом на кровать. Щека падает на подушку. Глаза зажмуриваются.
Одним ловким движением он расстёгивает на моей спине лифчик, а трусики рывком вниз к коленям дёргает.
— Раздвигай ноги, — хрипит он, по-хозяйски опуская ладони на попку.
Я пробую это сделать.
— Шире.
Он властно надавливает на затылок, пристраиваясь сзади пышных ягодиц.
— Сейчас ты похожа на бревно. Делай как говорю, — холодно обвиняет. В тоне хриплого баритона присутствуют жёсткие нотки недовольства.
