— Хорошо, — соглашается доктор. — К десяти так к десяти. Главное, чтобы не после обеда.
Мы выходим из клиники спустя десять минут. Тимур быстро идёт по направлению к парковке, а я едва успеваю его нагонять сзади. Вспоминаю тот момент, когда искала его узнав о беременности. Как унижалась, поехав в ночной клуб его друга. Как мечтала о том, что он извинится за своё поведение и скажет, что в тот момент, когда выгонял меня, предлагая деньги, был не в себе, а совместный ребёнок всё исправит. Ничего подобного, конечно же, не было бы.
Рожала я одна, и никто, кроме Дианы и мамы, не встречал меня из роддома. Родительница едва сдерживала раздражение, а медсестры сочувствующе кивали головами, узнав о моем статусе матери-одиночки.
Тимур открывает дверцу салона, и я запрыгиваю в него раньше, чем он успевает протянуть мне свою руку. Внутри невыносимо жарко, поэтому Багримов включает кондиционер и молча трогает с места.
— Возьмите, Яна, — протягивает мне конверт, не глядя назад. — Это ежемесячные выплаты.
— Спасибо, Тимур Каримович.
Забираю конверт, открываю сумочку и думаю о том, что смогу на днях купить дочери куклу. Она давно хотела оригинальную коллекционную куклу Лол, а я всё время ей отказывала, потому что копила каждый рубль.
— Можно обращаться ко мне просто по имени, — неожиданно произносит Багримов.
Мы встречаемся взглядами в зеркале заднего вида, и я тут же отворачиваюсь в окно.
— Хорошо, Тимур.
Мне кажется, что Багримов хочет сказать что-то ещё, но его прерывает звонок мобильного телефона. Я смотрю на сменяющиеся за окном картины — сначала элитные высотки в дорогом и престижном районе, где находится клиника, а затем дома становятся всё проще и проще, сигнализируя о том, что мы приехали в мой район, где я родилась и выросла.
— Скоро освобожусь, — доносится до меня голос Тимура, который всё еще разговаривает по телефону. — Потом обсудим, ладно? Уймись, Лена…
Он отшвыривает мобильный на приборную панель и с силой бьет ладонями по рулю. Я вздрагиваю. Скорее всего, между ними с Леной банальные размолвки, и вскоре они помирятся. Во всяком случае, мне так хочется. Наверное, потому что я мечтаю о хорошей жизни для малыша, где будет мама и папа. Полноценная семья.
Мы останавливаемся у подъезда, и Тимур обходит автомобиль, чтобы открыть для меня дверцу. Мой живот стал более объемным — срок ровно тридцать пять недель, а плод весит уже более трех с половиной килограмм. Поэтому я ненадолго забываю о скверном характере Багримова и вкладываю свою ладонь в его руку.
— Я напишу сообщение, в котором часу подъеду, — произносит Тимур, быстрым взглядом осматривая дом и площадку.
Это спальный район нашего города, а он, должно быть, не привык к таким красотам. Испорченные качели, выбитые стекла подъезда. На лавочке неподалеку сидят парни в спортивных костюмах и пьют пиво, а за столиком под дубом играют в домино старики.
— Яна! — слышу знакомый голос откуда-то справа.
Поворачиваю голову, вижу на площадке играющую с детьми Лизку, мою маму, которая машет рукой, и стоящего рядом соседа Димку, который громко выкрикивает моё имя и подзывает к себе.
Сердце ускоряет ритм, а волосы на голове, кажется, шевелятся. Потом я успокаиваю себя тем, что, даже если Тимур увидит Лизку — ни о чём не догадается. Дочка увлечена игрой с подругами и не подбежит ко мне, а он не помнит меня и соответственно не сможет сопоставить родство.
— Идите, вас муж зовёт, — произносит Тимур и направляется к водительскому месту.
Мне хочется сказать ему, что Димка — не мой муж, но потом я думаю, какое это вообще имеет значение?
— До встречи, Яна.
Багримов садится в машину, заводит автомобиль и резко трогает со двора.
Глава 6.
Тимур
Чёрные туфли на высоком каблуке, дамская сумка из лимитированной коллекции и приторно-сладкий запах, витающий по всей квартире. Я сразу же понимаю, что Лена здесь.
После поездки в клинику мне ещё ни единожды вынесли мозг: сначала зам, который никак не мог заключить без меня контракт с Ермолиным, потом помощница, которая сообщила о своем скором уходе в декрет, а в довершение сегодняшнего безумного дня пожаловала почти бывшая супруга, разговора с которой, к сожалению, не избежать.
Лена сидит на бежевом диване в гостиной, закинув ногу на ногу. Стильное платье с глубоким вырезом, идеальная укладка и безупречный макияж. Увидев меня в дверном проеме, гордо выпрямляет спину и даже пытается улыбаться, хотя видно, что улыбка вымученная и дается ей с трудом.
— Здравствуй, Тимур, — произносит спокойным тоном.
— Привет.
— Я приехала сказать, что мне очень больно. Нет, правда, не смотри на меня так, — смеется, голос дрожит, но она тут же одёргивает себя. — Разрушить такие отношения собственными руками… Знаешь, поэтому мой психолог посоветовал мне перезагрузку. Выбросить всё из головы и сменить обстановку. И… я подумала и купила билеты на Бали. Вернее, два билета — для тебя и для меня.
— Я никуда не полечу, Лена, — качаю головой. — Ты же знаешь.
Возможно, я чёрствый сухарь, но, когда она начинает плакать, я не двигаюсь с места и продолжаю стоять, опираясь плечом о дверной косяк. Понимая, что я по-прежнему не оттаял, она тянется к сумочке, достает оттуда носовой платок и вытирает слёзы осторожно, чтобы не задеть макияж. Три, два, один. Она делает глубокий вдох и снова берёт себя в руки, точно запрограммированный на определенные эмоции робот.
В общем-то я давно понимал, что муж из меня выйдет неважный, но всё равно пытался. Думал, что женитьба на идеальной Лене остепенит меня, но ничего подобного не вышло. Она — красивая молодая девушка с двумя высшими образованиями, манерами аристократки и покладистым характером. И даже ссоры она закатывает выдержанно и красиво. Без оскорблений и криков.
— Жаль, Тимур, — вздыхает. — Я понимаю тебя, но попробовать должна была. Нам обоим это необходимо.
Наш брак длился три года. В какой-то момент, будучи холостым, я оглянулся вокруг и понял, что все мои друзья давно находятся под каблуками своих жен, счастливо растят детишек и редко выбираются со мной в бар. И мне показалось, что Лена идеально подходит для меня на роль супруги. Она неконфликтная, раскована в постели и любит эксперименты. Она нравится моим родителям, друзьям и почти не раздражает меня в быту, за исключением того, что Лена привыкла всё вокруг контролировать, а я не привык предупреждать о своих планах. Она злилась, я видел это, но вслух никогда не высказывала. Терпела. Она вообще много меня терпела, учитывая мой скверный и невыносимый характер.
— Как твои дела?
Она склоняет голову набок и щурит глаза. Наверняка за время моего отсутствия проверила, не было ли у меня женщины, а ещё сложила по цветам мои футболки в гардеробной.
