— Чего вы хотите, мистер Харли?
— Разве ваш человек не сказал, что у меня для вас сюрприз?
— Сказал.
Джонатан подумал, что она выглядит замечательно. Никакой косметики, никакого делового костюма, лишавшего признаков пола. Свежая, юная и настороженная. Будто опасалась. Его?
— Можно присесть?
— Вы просто должны это сделать.
— Какая любезность!
— А чего вы ожидали от побежденной? Шампанского? Икры?
— Кофе было бы чудесно. Она кивнула Коги.
— Сожалею, что набросился на вас сегодня утром.
Она продолжала молча смотреть на него. “Будто на насекомое”, — подумал он и насмешливо добавил:
— Да нет, не сожалею. Сожалею, что это произошло там, в вашем офисе. Вы меня разозлили.
— Вы же мужчина, — ответила она, пожимая плечами.
На мгновение его взгляд задержался на ее груди — оказывается, она не носит бюстгальтера.
— О, ради всего святого, мистер Харли. Я ведь не секс-бомба, представленная вам на обозрение! Говорите, зачем пришли, или уходите.
Он кивнул и вытащил из нагрудного кармана стопку сложенных бумаг.
— Посмотрите, — сказал он, не глядя ей в лицо и раскладывая бумаги на кофейном столике.
Заинтригованная, Элизабет села рядом с ним на некотором расстоянии.
— Что это?
— Компания по электронике. Высокого класса. Я разыскал три — все они в отличном состоянии. Огромный потенциал развития при условии, что АКИ поставит там свое руководство и внедрит свою систему управления, а также обеспечит приток капитала. Что еще важнее, они готовы продать компании за хорошие деньги. Я знаю еще две, которые тоже можно было бы приобрести, но они не склонны к такого рода сделкам.
Элизабет была слишком изумлена, чтобы что-нибудь ответить, и просто взяла в руки аккуратно отпечатанные листки. Она слышала обо всех трех компаниях. Адриан, Коги и Род при ней обсуждали “за” и “против” приобретения каждой, но она не сказала этого Джонатану, пока не сказала. Ее заинтриговали мотивы его действий и хотелось услышать, что он скажет.
— Почему вы принесли мне это? Он смотрел на нее, и выражение его глаз было серьезным.
— Не знаю, — ответил он после минутной паузы. Потом пожал плечами. — Я приготовил их прошлой ночью.
Он не сказал ей, что собирался сам их купить до того, как она ворвалась в его жизнь, и все цифры были в его распоряжении задолго до вчерашнего вечера.
— Я думаю, это своего рода честность, — сказала она, склоняя голову и глядя на него.
Коги принес кофе и ловко накрыл на стол.
— Так поступают благородные выпускники Йеля, мистер Харли? Бросают проигравшему кость, чтобы тот мог сохранить достоинство?
— Нет, обычно, когда я выигрываю, то праздную выигрыш, но на этот раз, ну, на этот раз.., все по-другому.
— Почему?
— Все дело в вас.
Это короткое слово прозвучало на редкость искренно, и на мгновение Элизабет почувствовала, что внутри у нее что-то тает и теплеет. Но всего лишь на мгновение. Потом снова вернулись отчужденность и недоверие.
— Я очень богатая женщина, мистер Хар…
— Пожалуйста, зовите меня Джонатан.
— Ладно, согласна.
— При чем тут деньги? Я и сам не оборванец.
— Мистер… Джонатан, я ценю ваш жест. По правде говоря, неожиданно, но…
Он перебил ее, рубанув рукой воздух:
— А теперь, когда мы покончили с чепухой, я хочу вам сказать — мне хочется видеть вас, встречаться с вами. И давайте оставим дела, оставим это соперничество, пусть мы будем только мужчиной и женщиной.
Элизабет потянулась за своей чашкой кофе не для того, чтобы пить, а просто чтобы согреть внезапно похолодевшие руки.
— А что, если бы я выиграла, Джонатан? Вы бы захотели встречаться со мной?
— Хороший вопрос, — сказал он, и на этот раз голос его был печальным. — Думаю, что нет. Вероятно, я попытался бы обвести вас вокруг пальца.
— А что заставляет вас думать, что я не поступлю также?
Он рассмеялся.
— Хотите знать? Я думаю, вы делали не очень достойные шаги с тех пор, как взяли на себя руководство АКИ. Вопрос выживания, знаете ли. Это сделало вас недоверчивой, но, послушайте, Элизабет, у меня нет причин желать вам зла, во всяком случае теперь. Я хочу…
Он замолчал, боясь, что скажет лишнее. Элизабет тоже не хотела слышать продолжения. Она вскочила на ноги и повернулась к нему спиной, обхватив себя руками. Потом сказала:
— Сейчас в моей жизни полная неразбериха. Столько нерешенных вопросов, столько проблем…
— Роуи Чалмерс исчез из вашей жизни. Насколько я могу судить, главной проблемой был он.
— Вы не знаете и половины всего… — сказала она спокойно. Потом медленно повернулась к нему лицом. — Почему вы хотите со мной встречаться, если верите, что я убила своего мужа?
— Я не верю. Вы убили мужа! Ни в коем случае. Вы не могли сделать ничего подобного.
— Похоже, вы и впрямь убеждены в моей невиновности. Жаль, что я не знала вас раньше. Каким свидетелем вы были бы! Жаль еще, что мистер Моретти так искренно поверил, что я хладнокровная сука. И все еще верит.
— Моретти — осел.
— Злобный осел.
— Вы хотите еще что-то спросить у меня, Элизабет? Устройте мне экзамен.
Она потерла ладонью голову, и резинка, удерживавшая волосы, сдвинулась. Прядь волос, выбившаяся на ухо, придала ей какой-то лихой вид, и Джонатан счел это умилительным. Послышался неясный телефонный звонок.
Элизабет не знала, что сказать, и появление Коги выручило ее.
— Пожалуйста, простите, мэм, но доктор Хантер на линии. Он хочет знать, когда ему прийти обедать.
Она заметила, как лицо Джонатана окаменело. Теперь он напоминал рассерженного петуха, углядевшего в своем курятнике соперника.
— Скажите доктору Хантеру, что семь часов — самое подходящее время, Коги, — ответила Элизабет спокойно.
Коги кивнул и вышел из комнаты.
— Ладно, — сказал Джонатан, вставая. — Полагаю, это и есть ответ.
— Не совсем так, — сказала Элизабет, чувствуя себя побежденной.
— Что вы хотите этим сказать, леди?
— Джонатан, — попыталась она урезонить его, — пожалуйста. Благодарю, ваш жест победителя многого стоит.
— Да бросьте вы! — ответил он и двинулся к двери, не оглядываясь. Она слышала, как хлопнула дверь.
Бессознательным жестом подняла руку, потом медленно опустила.
