Все деревья были разной высоты, и на каждом было вырезано своё имя. В их стволах тоже тикали серебряные часы, но, в отличие от часов на дереве Бристал, другие шли с разной скоростью. Некоторые имена Бристал узнала – например, Люси, Барри, Эмеральда, Ксантус, Селеста, но были среди них и незнакомые – Джон, Ллойд, Алекс, Коннер и Эзмия. Эти неизвестные имена были вырезаны на совсем маленьких деревцах, а стрелки их часов замерли на цифре двенадцать, словно ещё не пришло время начать отсчёт.
Вдруг Бристал заметила кого-то на поле. Подойдя ближе, она увидела госпожу Мару. Ведьма расхаживала туда-сюда, сосредоточенно хмурясь. Она так ушла в свои мысли, что не обратила внимания на Бристал. После всего, что случилось в крепости, в голове Бристал теснилось много тревожных мыслей, и она задала самый важный для неё вопрос:
– Мы умерли?
– Пока нет.
Госпожа Мара не останавливалась и не отрывала взгляда от земли.
– Тогда что мы здесь делаем? Что это за место?
– Мы ждём. Это пространство между жизнью и другой стороной.
Ведьма показала рукой на солнце и луну, и Бристал вдруг поняла, что это вовсе не небесные светила. То, что она по ошибке приняла за луну, на самом деле было миром, а свет шёл не от солнца, а откуда-то из пространства за пределами Вселенной. Бристал стояла не посреди поля на одной из планет, а на островке земли, который свободно парил по космосу.
– А что это за деревья? Почему на них имена и часы?
Ведьма недовольно застонала, словно у неё имелись дела поважнее, чем всё разъяснять Бристал.
– Каждое дерево олицетворяет человека, с которым ты сталкивалась в жизни или столкнёшься в будущем, если останешься жива. Часы символизируют, сколько времени человеку осталось жить на земле. Они идут с разной скоростью, потому что время – понятие относительное. Кому-то требуются десятки лет, чтобы прожить насыщенную жизнь, а другим нужны лишь считаные минуты.
– И всё же это несправедливо, что некоторым отмерено больше времени, чем другим, – заметила Бристал.
– Всё кажется несправедливым, если измерять это неправильно. Жизнь не следует мерить временем, удачей или какими-либо привилегиями. Единственно верное мерило жизни – цель. Каждый рождается с какой-то целью – неважно, веришь ты в это или нет. Одним предназначено получать жизненные уроки, вторым – преподносить эти уроки, ну а третьим суждено просто наблюдать. По своей природе люди недовольны жизнью, когда их цели сложно достичь или она не совпадает с их надеждами и мечтами. Но никто не покидает мир, не осуществив предначертанное. Таков закон жизни.
– А карманные часы? – спросила Бристал. – Почему их так много на моём дереве?
– Те часы олицетворяют спасённые тобой жизни. Когда-то те люди потерялись – их деревья вырвало из земли с корнем. Но благодаря твоим словам или поступкам часы этих людей нашли в себе силы снова отсчитывать дни жизни. И хотя твои часы встали, само дерево не перестанет расти.
Поражённая до глубины души, Бристал оглянулась на дерево: неужели все эти тикающие часы символизируют людей, в груди которых бьются сердца? Она знала, что люди любят её, но не догадывалась, как много она значит для стольких людей. Ей стало совестно, что она сдалась братству и добровольно отдала свою жизнь.
Бристал не могла не заметить, что госпожа Мара очень много знает об этом месте между жизнью и смертью, и ей стало любопытно, откуда у ведьмы такие познания. Но задать вопрос Бристал не успела: госпожа Мара снова погрузилась в свои мысли и принялась бормотать себе под нос.
– Какая же я дура! Семер думал только о власти! Мне следовало это понять! Следовало предугадать! Но я так горела жаждой мщения, что угодила прямиком в его ловушку, как мотылёк в пламя!
Бристал вздохнула.
– Отчасти это моя вина. Каким-то образом Семер находил нужные слова, которые мне было необходимо услышать, и я верила всему, что он говорил.
– Да, но ты-то была проклята, – возразила ведьма. – А моей доверчивости нет никакого оправдания.
Бристал удивлённо моргнула – не ослышалась ли она?
– Простите, что? Как это – я была проклята?
Госпожа Мара наконец остановилась и посмотрела Бристал в глаза.
– А ты в последнее время никаких перемен в себе не заметила? Тебя посещали ни с того ни с сего негативные мысли, переполняли негативные чувства? Ты отдалилась от своих близких? Тебе казалось, что любую проблему невозможно решить? Твою уверенность сменили ненависть к себе и самокритика? Ты убедила себя, что ты полная неудачница и всем будет без тебя лучше?
Бристал не верила своим ушам. У неё было такое чувство, словно её душу вывернули наизнанку. Она медленно попятилась от ведьмы.
– Откуда… откуда… Откуда вы всё это знаете? – выдохнула Бристал.
– Оттуда, что это я обратила твоё сознание против тебя, – призналась госпожа Мара.
– Но зачем?!
– Если бы ты узнала, что мы задумали отомстить человечеству, ты бы нас остановила! Нам было нужно сделать тебя как можно более слабой и уязвимой, чтобы достичь нашей цели.
– Вы с ума сошли? Впервые за шесть сотен лет люди стали уважать фей и ведьм, и нам больше ничего не грозило! Зачем было ставить под удар наши достижения?
Госпожа Мара бросила на Бристал сердитый взгляд и снова принялась ходить туда-сюда.
– Это сложно объяснить. И тебе не понять – ты слишком мало пожила.
– Да? И кто же в этом виноват? – воскликнула Бристал. – Благодаря вам я застряла между жизнью и смертью! И меньшее, что вы можете сделать, – это объяснить всё как следует!
Госпожа Мара попыталась уйти, но Бристал её догнала. Ведьма закатила глаза и недовольно вздохнула.
– Ладно. Ты знаешь историю о Дочери Смерти?
Название звучало знакомо, и Бристал вспомнила одну книгу, в которой упоминалась эта история.
– Это же легенда, да? Смерть отправил свою дочь на землю в надежде, что разлука поможет ему понять человеческое горе. Но к его сожалению, дочь нашла способ остаться на земле и жить вечно. Отец и дочь так и не воссоединились, и Смерть целую вечность оплакивает свою потерю.
Госпожа Мара обратила на мир скорбный взгляд.
– Разве можно меня винить? Кто не захотел бы жить вечно, если бы мог? Музыка, еда, солнце, любовь, смех – всё это влекло меня к себе с первого мгновения. Многие дети в юности дерзят родителям, а что для Смерти может быть дерзновенней дочери, которая любит жизнь?
Бристал подумала, что госпожа Мара шутит, и рассмеялась над её пылкой речью. Но взгляд ведьмы наполняла неизбывная печаль – она говорила всерьёз.
– Так вы не шутите. – Бристал округлила глаза. – Впрочем, теперь всё ясно. Кто ещё мог бы убивать людей одним прикосновением? И кто ещё мог бы столько знать об этом месте?
