ПОДВОДИМ ИТОГ
Старость можно считать стопроцентно смертельной, стопроцентно генетической, многофакторной, мультисистемной болезнью, являющейся результатом эволюционной небрежности.
Многие не хотят считать старость болезнью, потому что это может навесить ярлык на пожилых людей, к тому же такая формулировка подразумевает, что старость можно и нужно лечить.
Тем не менее большинство болезней, от которых страдают на Западе, – возрастные заболевания: сердечно-сосудистые болезни, диабет 2-го типа, болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона, макулодистрофия, саркопения (потеря мышечной массы), остеопороз и инсульт – все это возрастные заболевания.
Те же механизмы, что вызывают старение, участвуют и в развитии возрастных заболеваний.
Замедление процесса старения одновременно значительно уменьшает риск возрастных заболеваний, потому что в принципе это одно и то же.
Хотим ли мы на самом деле жить так долго?
Многие люди ни за что не захотели бы жить до 120 лет. Если спросить их, почему, чаще всего ответ будет такой: им не хочется сидеть в инвалидном кресле, лысыми, полуслепыми, глухими, беззубыми и страдающими от недержания и питаться одним жидким пюре из рук сиделки. Это классический образ очень старого человека. Но если вы спросите: «Хотите ли вы прожить 120 лет, по-прежнему оставаясь в своем уме, в хорошей форме и способными к независимой жизни?» – ответы будут куда более положительными. А если уж вы спросите: «Хотите ли вы прожить 120 лет и при этом выглядеть так же, как в 30, и быть такими же здоровыми и энергичными, как в 30?» – мало кто скажет: «Нет». Как мы уже видели, даже последний сценарий на самом деле уже не кажется такой фантастикой после того, как более доступными станут разрушители поперечных связей, вакцины от старости, теломерные терапии, лечение стволовыми клетками, лизосомные ферменты и так далее. Короче говоря, люди не хотят жить очень долго, в первую очередь, потому, что ассоциируют старость с потерей физических и умственных способностей. Но вот возможность быть старыми и здоровыми привлекает людей куда больше.
Тем не менее многим все равно не хочется доживать до ста или более лет. Мысль о том, что придется остаться на той же работе еще на пару десятков лет, или жить с вечно молодой тещей, или в …дцатый раз ходить по одним и тем же музеям и кофейням из-за скуки, заставляет многих думать, что, получив в свое распоряжение столько времени, они заскучают и устанут от жизни. Это, конечно, возможно, но есть и многие другие люди, для которых жизнь так интересна и полна нового, что они боятся, что им и 80 лет не хватит. Они хотят прочитать еще больше книг, узнать что-нибудь новое, съездить в другую страну, познакомиться с людьми, придумать новые идеи. Более того, проблему скуки довольно легко решить. Может быть, в будущем появятся лекарства от скуки, например, заставляющие организм вырабатывать больше дофамина и эндорфинов, чтобы вы всегда были мотивированы и счастливы. Новые технологии, например, виртуальная реальность, помогут вам не скучать, погружая вас в новые миры и переживания. Кроме того, исследования показывают, что занятия, которые не вызывают у нас скуки, одновременно делают нас наиболее счастливыми, например, дружба, благотворительность, физические нагрузки, секс, – и эти занятия к тому же еще и ничего не стоят (ну, чаще всего).
Что интересно, молодым людям всегда хочется жить как можно дольше (конечно же, в добром здравии), а пожилые часто говорят, что жить еще дольше им уже и не особо хочется. Возможно, дело в том, что старики уже достаточно пожили на свете. Но, возможно, существует и важная биологическая причина, по которой они так считают. Старые мозги работают не так, как молодые. Например, чем вы старше, тем меньшим количеством нейротрансмиттеров, например, дофамина и серотонина, обмениваются мозговые клетки. Дофамин особенно важен, потому что он обеспечивает удовольствие и мотивацию в жизни; у 70-летних дофамина вырабатывается меньше, чем у 25-летних. Не стоит удивляться, что многие пожилые люди не очень хотят жить дольше. Это не значит, что у них не хватает мотивации. Напротив, пожилые люди часто очень довольны жизнью. Но старые мозги иначе думают о старости, прежде всего, именно потому, что они стары. В мозгах пожилых людей другая пропорция нейротрансмиттеров и вырабатывается меньше нейропептидов и нейрогормонов. Вполне возможно, именно этим объясняется то, что многие старики думают: «Хватит с нас», – а молодые люди полны энтузиазма, страсти и желания изменить или узнать мир. Но давайте предположим, что у 80-летнего человека будет такой же энергичный, здоровый и молодой мозг, как и у 20-летнего: у него по-прежнему сохранится юношеский энтузиазм и желание жить.
Некоторые люди выступают резко против исследований в области продления жизни и борьбы со старением. Они считают, что старость и смерть должны остаться прежними, потому что иначе жизнь потеряет почти всю привлекательность. Смерть и бренность жизни заставляют нас жить интенсивнее, больше наслаждаться краткими мгновениями существования, зная, что долго они не продлятся.
Правда ли это? Неужели нам в самом деле нужно осознание того, что жизнь конечна, чтобы быть счастливыми? Это довольно-таки странные рассуждения, потому что большинство людей предпочитают как можно меньше думать о смерти. Большинство живет так, словно они бессмертны. А иначе нельзя: зачем вставать с постели, если знаешь, что все равно умрешь? Постоянно думать о том, что твоя жизнь закончится, просто невыносимо. Мне вспоминается пациентка, которую положили в психиатрическую больницу, потому что она не могла вынести своей смертности. Мысль о том, что она когда-нибудь умрет, была так ей отвратительна, что она даже хотела покончить с собой. К счастью, у большинства людей есть когнитивный защитный механизм против смертности: они просто как можно меньше об этом думают. Мы притворяемся, что нас впереди ждет бесконечность дней, хотя каждый из нас – всего лишь одно из сотен миллиардов короткоживущих, смертных живых существ, живущих на коре застывшей планеты, вращающейся вокруг звезды, которых в одной нашей галактике не менее трехсот миллиардов. По словам бельгийского писателя Вальтера ван ден Брука, «мы знаем, что умрем, но каждое утро притворяемся, что это не так… Что бы мы ни делали – все наши волнения по поводу того, кто выиграет «Оскар» или велогонку «Париж – Рубе», – это всего лишь тактика временного отвлечения от мыслей об этой ужасной штуке – смерти. Пока мы собираем марки или пишем книги, мы гоним от себя эту мысль».
Конечно, мы все равно думаем о смерти, возможно даже – помногу раз в день, но мы быстро отбрасываем эти мысли и сосредотачиваемся на повседневных делах. Нам необходимо это делать, потому что иначе тяжкие мысли раздавят любую мотивацию и любовь к жизни. Лишь после того, как у нас внезапно диагностируют смертельную болезнь, мы понимаем, насколько относительно и коротко наше существование и что смерть уже стучится в дверь.
Еще один аргумент против идеи «смерть делает нашу жизнь лучше» – то, что мы счастливее всего, когда сосредотачиваемся на чем-то бесконечно далеком от смертности. Ученые, изучающие счастье, используют термин поток. Это момент, когда люди очень счастливы или на самом деле наслаждаются жизнью, например, увлечены потрясающим фильмом или интересной книгой, или когда рисуют, лепят, пишут и готовят, и настолько погружены в этот процесс, что забывают о своем существовании. Нас уносит потоком. Времени словно не существует. Эти переживания – из таких, когда мы потом смотрим на часы и спрашиваем себя: что, уже так поздно? Чаще всего мы наиболее счастливы, когда забываем о себе и о времени – и, соответственно, о том, что наше время медленно заканчивается, а наша жизнь конечна. Это прямая противоположность словам философа Бернарда Уильямса, который сказал: «Если бы мы, люди, больше не могли умирать, какой смысл был бы вести счастливую жизнь?» Однако наши самые счастливые моменты – это зачастую те, при которых мы забываем о времени и о смертности и живем лишь здесь и сейчас.
