Если вы начинаете сомневаться в этих догмах, пищевая промышленность обязательно вам поможет. Она организует лекции и конгрессы, где ученые по-прежнему продвигают эти устаревшие знания. Однажды я видел приглашение на научную конференцию, организованную крупной пищевой компанией, где один профессор читал лекции о питании и здоровье. Одна из лекций была посвящена теме «Как составить понятное широкой публике сообщение о питании». Короче говоря, пищевики хотели объяснить диетологам и врачам, что́ рассказывать людям о здоровом питании! Заканчивалась конференция визитом на фабрику и интерактивным мастер-классом по изготовлению маргарина, за которым следовал «счастливый час» с полезной едой и напитками. Против последнего пункта я не возражал.
Конечно, экспертам по питанию далеко не всегда промывает мозги пищевая промышленность. Обычно это даже не обязательно, потому что диетология – очень сложная и объемная отрасль науки. Диетологов с широким кругозором по вопросам питания и здоровья, которые рассматривают питание с точки зрения не только чистой диетологии, но и старения, эволюции, медицины, патологии, биохимии, генетики, неврологии, психологии и так далее, очень мало. Кроме того, диетология и здоровье – это очень сложные отрасли, так что многие специалисты по питанию просто верят на слово знаменитым экспертам, «ключевым лидерам общественного мнения» или государству («авторитетная» медицина вместо «доказательной»). Более того, многие специалисты по питанию – это химики, пищевые технологи или биологи, которые никогда в жизни не работали с пациентами и даже не представляют, какой урон может нанести организму нездоровое питание. Они получают свои знания в основном из научной литературы и исследований, у которых немало недостатков. Один университетский профессор-врач однажды сказал мне: «Между научными исследованиями и практикой огромная разница». Многие эксперты-диетологи ни разу не видели и не лечили пациентов, которые слепнут или которым ампутируют ступню из-за диабета. Эти эксперты должны дважды подумать, прежде чем говорить публике, что диабетикам вполне достаточно разнообразной диеты, или что им полезно есть много цельнозернового хлеба и картофеля. Такие советы не обратят диабет вспять. Существуют куда более хорошие советы, которые могут действительно остановить диабет и предотвратить слепоту или ампутацию. У пациентов есть право знать о них.
Есть, конечно, много экспертов, у которых взгляд на питание намного шире, но они часто с большой осторожностью озвучивают свои мнения. Если университетский профессор посоветует нам есть меньше картофеля или пить меньше молока, его могут жестоко раскритиковать не только представители пищевой промышленности, но и коллеги. Многие профессора с более современными взглядами стараются не обсуждать их в прессе, чтобы не навредить своей карьере или репутации.
В конце концов, пищевая промышленность может всегда выставить своих экспертов (университетских профессоров, диетологов, других спикеров), которые и дальше будут сеять сомнения, вбивать нам в головы старые догмы об избытке калорий и переворачивать с ног на голову исследования, в которых говорится, что некоторые продукты вредны для здоровья. Иногда доходит до абсурда. Чарльз Бейкер, биохимик и научный директор Ассоциации производителей сахара, в ответ на рекомендацию есть меньше сахара заявил, что это «непрактично, нереалистично и научно необоснованно». После этого ВОЗ еще сильнее ужесточила рекомендации. Доктор Ричард Кан, научный и медицинский директор Американской диабетической ассоциации, прокомментировал их следующим образом: «Не существует никаких доказательств того, что сахар хоть как-то связан с развитием диабета». По словам доктора Кана, профилактика диабета – пустая трата денег. В это же время профессора лучших университетов, в том числе Гарварда и Йеля, говорят, что риск диабета 2-го типа на 90 процентов предотвратим, в основном с помощью здорового питания. Исследования показывают, что диабет можно обратить вспять буквально за несколько недель с помощью здорового питания (49).
Таким образом, к официальным рекомендациям по питанию нужно относиться довольно критично. Доктор Ричард Смит, редактор British Medical Journal и один из лидеров организации «Кокрейн» (знаменитого института, который рассматривает тысячи научных статей, чтобы делать из них выводы), написал известную статью под названием «Некоторые диеты – массовое убийство?» («Are Some Diets Mass Murder?»). В этой статье он рассказывает о разнообразных ошибках государственных и официальных организаций, связанных с диетическими рекомендациями; отчасти эти ошибки обусловлены тем, что организации слишком полагаются на сомнительные научные данные и подвержены влиянию пищевой промышленности и других заинтересованных сторон. По словам доктора Смита, «смелые политические решения были основаны на хрупких научных данных, и долгосрочные результаты могут быть ужасны… Несомненно, пришло время более серьезного отношения к науке и более скромного поведения экспертов».
Не стоит и говорить, что пищевая промышленность виновата далеко не во всем. Обвинять пищевиков, конечно, легче всего. Некоторые компании искренне беспокоятся о здоровье общества или хотят сделать свою продукцию полезнее, но им приходится иметь дело с очень консервативными государственными рекомендациями. Компаниям запрещается говорить, что их брокколи может уменьшить риск рака, зеленый чай – риск инсульта, а кудрявая капуста – замедлить развитие макулодистрофии. Государственные организации, регулирующие пищевую промышленность, по-прежнему работают по устаревшему принципу: если вы хотите заявить о пользе вашей еды для здоровья, то обязаны предоставить такие же строгие научные доказательства ваших заявлений, как и для сильнодействующих лекарственных средств. Если вы хотите сказать, что ваша брокколи полезна для здоровья, вы (а не государство) обязаны провести рандомизированное клиническое испытание с плацебо-контролем, в котором 20 000 человек будут десять лет есть брокколи, а еще 20 000 – брокколи-плацебо, а потом посмотреть, действительно ли у группы, которая ела настоящее брокколи, развилось меньше раковых опухолей. Такие исследования провести практически невозможно (как вы представляете себе брокколи-плацебо?), и стоят они десятки миллионов долларов. Фармацевтические компании могут позволить себе подобные исследования, потому что зарабатывают миллионы долларов на патентованных лекарствах, но фермерам, выращивающим брокколи, такие средства недоступны. В результате потребителям приходится иметь дело с государством, которое практически не разрешает говорить о пользе еды для здоровья.
Кроме того, государство часто опирается на старые рекомендации, которые ученые называют устаревшими уже не одно десятилетие. Новые научные знания превращаются в государственные рекомендации очень медленно. Мы еще в 1980-х годах знали, что трансжиры вредны, но в Дании их запретили лишь в 2003 году; с тех пор прошло более десяти лет, а в США лишь «рассматривают возможность» их запрета
[60]. Сколько тысяч смертей можно было бы предотвратить, если бы рекомендации были приняты намного раньше (240)? Этот пример также показывает нам, что официальные правила в разных странах различаются, и в одной стране рекомендации на основе «новых» данных могут появиться на десять-пятнадцать лет раньше, чем в другой.
