– Твоя бабушка живет в ГУМе? – с иронией спрашивает Галя, не поворачивая головы.
И тут случается непредвиденное: Купа бросает подружек, забирается на парту, одиноко стоящую тут же, в коридоре, и, приняв ораторскую позу, выдает:
– Мой отец работает у Брежнева! Я не такая, как все, я из особой семьи!
Такой паранойи Галка еще не видела. Наверное, школа тоже не видела, потому что до странного быстро обмякшую Купу две подоспевшие учительницы под руки сняли с парты и куда-то повели.
– А мой отец учил летать Василия Сталина, он дружит с Маресьевым и еще кучей людей из Кремля, и Шульженко знает, – спокойно говорит Галка табунчику, и одноклассницы, испуганно топая по паркету, натертому мастикой, валят в класс.
После этого от нее все отстали, и она подружилась с Олей, маленькой и тихой девочкой. Подружилась как-то необычно. Оля не пришла в школу, а на следующий день Клеопатра пристала к ней: мол, почему прогуляла? Оля глаза в парту и молчит.
– Завтра чтобы пришла с родителями.
– Не приду!
Клеопатра разразилась гневом – ненадолго, потому что надо же урок проводить. На перемене Оля подходит и говорит:
– Вчера мой папа ушел.
И смотрит такими глазами, что у Галки внутри все оборвалось.
– Ты ж никому не скажешь? – спрашивает Оля.
– Никому.
Галка тем временем страшно мучилась – ее туфли замучили. Как же тяжело весь день ходить на каблуках! К последнему уроку у нее ломило спину, немели пальцы ног, но она не сдавалась! Слава богу, к концу апреля потеплело и Галя переобулась в босоножки на низком каблуке. И она с изумлением обнаружила, что пальцы ног деформировались – они сбились в кучку, ближе к большому, и уже больше не вернулись на место. Оля в десятом классе уехала в Одессу – ее мама вышла замуж…
– Значит, так, можешь соглашаться, можешь не соглашаться, – голос тетки звучит довольно резко, – мое решение такое: как только ей исполнится восемнадцать лет, я пропишу ее в общежитии завода Малышева и поставлю на квартирный учет. Ее, а не тебя.
– Почему завода Малышева?
– Там она получит государственную квартиру в течение двух лет, я позабочусь.
– Но я могу кооператив купить!
– Покупай, но без меня!
Больше они не разговаривали, и Галка уснула.
– Дядя Петя перестал радоваться жизни? – Салман положил руку на перила и нахмурился. – Тогда ему нужно поехать к моему отцу. Я напишу папе, он повезет его в горы, там он все увидит по-новому, поверь мне, и все в его сердце наладится.
Галя улыбнулась:
– Это было бы здорово, а то он совсем скис. Но он не поедет, пока у меня экзамены. Он такой заботливый – приносит мне еду в комнату, когда я занимаюсь. Его жена уехала в Ялту, так что мы одни.
– Ты про свою тетю?
– Да.
– Вы не ладите?
– Нет.
– Тогда вот что: сдадим экзамены, возьмем дядю Петю и поедем ко мне домой!
– Ты так говоришь, будто тебя уже зачислили, – произносит Галка с насмешкой.
– Я уверен, что поступлю, – фыркнул Салман. – У меня год трудового стажа, я в Грозном на стройке работал, так что у меня есть преимущества. – Он бросил на Галю быстрый взгляд. – Скажи, а дядя Петя не обижается на моих родителей?
– Ты про нас? – Галя опустила голову и уставилась на старый, потрескавшийся паркет.
– Да. Все это так нелепо… – Он дернул плечами, будто ему стало холодно.
– Мы говорили с папой об этом. – Галя посмотрела на крону дерева за окном над лестницей. – Нет, он не обижается на твоего отца.
– А на маму?
– И на маму не обижается. Я тоже не обижаюсь. Она не виновата, что родилась и выросла в традиционном обществе, она чтит обычаи своего народа, и это похвально.
– Ты говоришь как историк! – Салман улыбнулся.
– А как я еще могу говорить? – с удивлением спросила Галя. – Я это знаю, много об этом читала.
Салман с облегчением вздохнул:
– Я очень переживал, честно. Шел и думал, а вдруг дядя Петя бросит бурки мне в лицо? – Он мотнул головой. – Что б мы тогда делали? – Он вопросительно посмотрел на Галю.
– Ты должен знать: папа никогда не станет на моем пути. – Она протянула руку вперед. – Вон его дверь, – и она показала на высокую дверь, обитую коричневым глянцевым дерматином.
Папа сидел за столом, склонившись над толстой пачкой бумаг.
– Салам алейкум, мой мальчик! – Он заключил Салмана в объятия.
– Алейкум вассалам, дядя Петя. – Салман вынул из сумки вишневые в синий затейливый узор бурки. – Вот, это папа вам передал, чтоб ноги не мерзли. – Он весь светился радостью.
Папа тут же снял туфли, надел бурки и прошелся по кабинету.
– Вот спасибо! – Он не сводил глаз с обновки. – Передай отцу, что я тронут, очень тронут.
– Дядя Петя, хотите сами передать? – В его глазах вспыхнули лукавинки.
– Сам? – папа осмотрелся. – Абу прячется за дверью? Абу! Дорогой мой! – вытянув шею, он направился к двери.
– Нет, нет. – Салман жестом остановил его. – Я приглашаю вас и Галю к нам домой сразу после экзаменов.
– Ты серьезно? – Брови папы взлетели вверх.
– Конечно!
Папа задумался на мгновение:
– А что, доча, поедем? Я давно мечтал побывать на Северном Кавказе.
– Поедем!
– Тогда я сейчас же поговорю о недельном отпуске.
Они вышли из метро на площади Советской Украины, и Салман предложил сходить в кино.
– Ты что? – удивилась Галя. – Нам надо готовиться к экзаменам!
– Я уже готов. – Салман пожал плечами.
– А я нет. – Галя нахмурилась.
Салман стал похож на воробья, вымокшего под дождем.
– Ты чего?
– Ничего, – буркнул он.
– Тогда проводи меня.
Возле подъезда он принялся изучать свои туфли. Галка встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он так сильно вздрогнул, что Галка рассмеялась и побежала в подъезд.
Он догнал ее на втором этаже. И поцеловал. Как Ромео Джульетту…
Недельный отпуск папа получил, но не использовал. Рано утром одиннадцатого августа, за завтраком, в день, когда они должны были сесть в поезд Москва – Баку, в день, когда уже было ясно: Галя и Салман будут зачислены в институты – Салман сдал экзамены в строительный на две четверки и две пятерки, а Галка в педагогический на три пятерки и одну четверку, – папа уронил на пол вилку, наклонился за ней и упал. Неуклюже хватаясь за край стола, он попытался встать, но снова упал. Галя схватила его под мышки, но поднять не смогла. Он что-то бормотал, а Галя не понимала. Она дотащила его до кровати. Хотела уложить, но он сопротивлялся, вставал, отталкивал ее, совал ноги в тапочки, суетился.
