Когда два сыщика и разведчик приехали на место, то увидели невзрачную картину. Город раскинулся в котловине между сопками, при впадении Супутинки в Суйфун. Фактически он состоял из трех отдельных частей. Первой гостям открылась станция с огромным железнодорожным поселком вокруг. Мастерские, депо, храм, больница, школа, казармы — все возвело дорожное ведомство. К слободке тяготели мельница Линдгольма и водочный завод Пьянкова.
Собственно город находился от станции в полутора верстах, извозчики безбожно драли за доставку по полтиннику. С виду эта часть скорее походила на торговое село: широкие немощеные улицы, деревянные тротуары, дома тоже по преимуществу деревянные. Бросались в глаза мазанки украинского типа — многие жители приехали сюда из Малороссии. За улицей Линевича раскинулся военный городок, третья часть Никольска-Уссурийского. Армейские шинели мелькали повсюду: военные задавали тон.
Приезжие сперва заселились в лучшую гостиницу, которая по иронии судьбы тоже называлась «Гранд-Отель». Потом отправились на Пушкинскую улицу в здание городской управы — там помещалось полицейское управление. Их принял полицмейстер надворный советник Шадрин. Он прежде был смотрителем тюрьмы во Владивостоке, в розыске ничего не понимал и сразу послал за надзирателем Крамарчуком, самым опытным в местной полиции. Тот явился, выслушал гостей и начал издалека:
— Городок у нас затейный — что ни дом, то питейный. Обстановка непростая, ворье распустилось вконец. Недавно банда Евлампия Джолоса из посада Ролонцы убила станционного телеграфиста. Тот, вишь, отказался стать для них наводчиком. При помощи жены к нему подобрались! Баба стерва, убежала с атаманом, ищи их теперь. И подобных ухарей здесь полная зобня.
— Вы нам про «Хинган» расскажите, — прервал жалобы надзирателя статский советник.
— А чего говорить? Номера «Хинган» — знатный притон. В одном доме с ними пивная Отходникова, еще один вертеп. Просто так туда не сунешься: у жуликов поставлено наблюдение за улицей. Появится полиция — завсегдатаев сразу оповестят. Надо как-нибудь по-хитрому…
— А если окружить облавой конец? — спросил Лыков.
— Много народу понадобится, ваше высокородие. Разве что солдатиков привлечь?
Шадрин скорчил гримасу:
— В городе стоит штаб Первого Сибирского армейского корпуса. Генералов как собак нерезаных, на козе к ним не подъедешь.
Статский советник кивнул на Олега Геннадьевича:
— С нами поручик Насников, как раз для общения с генералами. У него в кармане письмо от Нищенкова.
Нищенков перешел на должность коменданта Владивостока и командира Четвертого корпуса как раз из Первого корпуса. Начальник контрразведывательного пункта действительно запасся письмом от него.
В полицейском управлении стали совещаться. Сыскного отделения тут не полагалось, дознание поручили тому же Крамарчуку. Он сначала проявил скепсис. Номера сплошь заселены уголовными, причем высокого ранга. Есть и разбойники. Большого Пантелея там должны были принять с почестями. Несколько улиц вокруг Занадворовской составляли преступную слободку. Взять ее полицейской силой нельзя из-за нехватки людей, а военные ловить жуликов не обучены и годятся разве что для оцепления.
— Если мы придем вечером, уже в темноте, втроем — сильно насторожатся караульщики? — поставил вопрос Лыков.
— Втроем? — удивился надзиратель. — В «Хинган»? Вам жить, что ли, надоело? Там фартовых с полсотни. Ночью, правда, часть уйдет на дело… Ну… Ежели ближе к утру… Да иметь наготове конных…
В городе стояла Уссурийская конная бригада, чины которой могли быстро ворваться в слободку. Так составился план. Первым делом его засекретили от других полицейских за вычетом Крамарчука — на всякий случай. Насников поехал в штаб бригады, а сыщики решили прогуляться по окрестностям. Надзиратель вызвался в проводники.
Никольск-Уссурийский удивил питерцев. Это сначала он им не глянулся. А присмотревшись, они изменили свое мнение о городе. Электрическое освещение, несколько больших магазинов, четыре гостиницы, два достойных ресторана. В последних густо сидели железнодорожники вперемешку с купцами, и изредка — офицеры.
— Это что, у нас собственное пиво варят, лучше, чем во Владивостоке, — патриотично заявил Крамарчук.
— Будет вам, Михаил Макарыч. Так уж и лучше!
— Завода Дворжака точно лучше. А Вержбовского — на любителя. Хотя его «Бок-бир» многие хвалят… Я лично предпочитаю первое. И то сказать: в областном городе издают две газеты, а у нас четыре! Да журнал в придачу.
Гости поужинали в ресторане «Северный» на Мичуринской улице, угостив и надзирателя. Тот выпил чуть лишнего и ударился в воспоминания:
— Сейчас что, сейчас служить можно… А я пришел в полицию десять лет назад — вот тогда было страшно. Как старатели с приисков в город придут — хоть на улицу не выходи. И Сучанские каменноугольные копи на зиму закроют, людям опять негде приткнуться. И начинают они кормиться разбоем… В месяц до десяти убийств! Особенно в Железнодорожной слободке шалили. А мост через Раковку, по-возле станции? Там даже днем резали. Ночью полицейский пост двумя солдатами усиливали, но они и втроем боялись от будки удаляться, прохожих убивали чуть не на их глазах. Сахалинцы выходили на поселение, ехали сюда и сбивались в банды. Жуть! На поезде вырвутся в Артур или Харбин, даже и во Владивосток, зарежут кого хотят и сюда укрыться. Ищи тут. Слышали, может, как четверых повесили за такие проделки? В девятьсот третьем году, я их и поймал с товарищами. Не люди были — звери. На станции Иман убили почтово-телеграфного чиновника Веслонова вместе со всем семейством, детишек покромсали. А в Харбине — семью аптекаря Мееровича, тоже четверых, с маленьким.
— Мы сейчас похожего ловим, — проговорился Азвестопуло. — Он садист, мучает жертв и дрожит при этом от удовольствия.
— Да? Ну, ну…
Хмель с надзирателя как ветром сдуло. Он посерьезнел и перешел на сельтерскую. Потом спросил:
— С ним еще Большой Пантелей?
— Да.
— Он о прошлом годе на спор поднял в депо колесный стан. А в нем двадцать пудов весу! Как же мы его брать будем?
Грек кивнул на шефа:
— Алексею Николаевичу поручим, он специалист по таким здоровякам.
— Неужто?
В глазах надзирателя появилась смертная тоска. Был конь, да изъездился, понял Лыков. И ободрил уставшего от неблагодарной службы человека:
— Вы, Михаил Макарыч, будете в арьергарде. С конницей прискачете. Мы с моим помощником застоялись, заскучали, хотим кости размять. Только нарисуйте, где парадная дверь, где черная и как номера соединяются с пивной.
Крамарчук обрадовался и живо набросал план местности. Выходило, что нападать на «Хинган» лучше через пивную. Там был проход для своих, который не охранялся.
Когда стемнело окончательно, Насников привел в «Гранд-Отель» командира полуэскадрона штабс-ротмистра Згорокелевича. Именно ему поручили подкрепить полицию.
