К концу 1920-х гг. Бенни Гудмен оказался в Нью-Йорке. Музыкант накапливает необходимый опыт: играет со многими известными джазменами, аккомпанирует певцам, записывается на радио, выступает на Бродвее в эстрадном ревю «Strike Up the Band» и «Girl Crazy» Джорджа Гершвина. Работы у музыкантов в эту пору было достаточно, т.к. после отмены в 1933 г. «сухого закона» открылось множество ночных клубов, сиявших призывными огнями. А чтобы привлечь клиентов, нужны были танцевальные оркестры, игравшие коммерческий джаз (англ. commercial jazz), умевший приспосабливаться к канонам развлекательной индустрии.
Несмотря на успех, Гудмену все менее нравилась та музыка, которую он исполнял в ночных клубах. У Бенни были другие планы, он тянулся ко всему новому, слушал многих джазменов, впитывая все услышанное. Музыкальный критик и открыватель талантов Джон Хэммонд (1910—1987) подсказал Бенни мысль о создании своего оркестра. В 1934 г. музыкант осуществил честолюбивое желание стать лидером биг-бэнда. В этом Гудмену помогло радио.
У руководителей радиостанции NBC в том же году возникла идея новой развлекательной программы «Let’s Dance» — «Давайте потанцуем». Для осуществления этой идеи были приглашены три оркестра. Бэнд Хавьера Кугата играл латиноамериканские румбу и самбу, оркестр Кела Мюррея — «сладкую» танцевальную музыку. Бэнд Гудмена должен был играть «горячую» свинговую музыку, именно то, что Бенни мечтал играть всегда. Музыку транслировали сначала в офисы студии, и молоденьким секретаршам и клеркам предлагали под эту музыку танцевать. А затем спрашивали, какой ансамбль им больше всего понравился. В итоге все кончилось голосованием. Победил оркестр Бенни Гудмена. Так Бенни в разгар экономического кризиса получил работу! Это был час прекрасной танцевальной музыки, которую каждую субботу слушала Америка. Впоследствии Гудмен говорил о том времени: «Радио тогда только еще начинало распространяться, и мне казалось, что будущее музыканта должно быть связано именно с ним»
[12].
Бенни Гудмен был всегда не только выдающимся музыкантом, бэнд-лидером, безапелляционным в речи и авторитарным в поступках, но и проницательным бизнесменом. Единственная проблема, которая в это время заботила Гудмена, — это отсутствие «пухлой тетради». Так называли музыканты папку с нотами для оркестрантов с аранжировками, чтобы хватило на долгие часы работы на радио. Своими проблемами Бенни поделился с певицей Милдред Бэйли (1907—1951) — опытной вокалисткой, работавшей со многими оркестрами и прозванной критиками «Миссис свинг». Она посоветовала Гудмену выработать свой собственный саунд (звук), чтобы оркестр не звучал «как все». Бенни Гудмену снова помог большой поклонник джаза Джон Хэммонд. Он предложил Бенни воспользоваться аранжировками Флетчера Хендерсона, который в то время переживал не самый лучший период своей жизни. Бэнд Флетчера просуществовал десять лет, но к 1934 г. практически развалился, потому что слабохарактерный, хотя талантливейший композитор и аранжировщик, Хендерсон не умел управлять музыкантами. Так Флетчер Хендерсон стал штатным оркестровщиком биг-бэнда Гудмена и согласился не только продать свои аранжировки, но и писал новые. Будучи дисциплинированным, Бенни и от своих музыкантов требовал того же. Бэнд-лидер был диктатором, он муштровал своих музыкантов: его оркестр должен был «быть совершенством». Хендерсону нравилось работать с педантичным, строгим Гудменом и его оркестрантами, потому что все партитуры аранжировщика исполнялись музыкантами исключительно точно. Гудмен работал со многими джазменами — и белыми, и черными, но более всех он ценил Флетчера Хендерсона, который помог своим талантом создать новый репертуар и стиль оркестра Гудмена. Это был не просто «приличный оркестр», а выдающийся оркестр, эталонный образец классического свинга. Роль аранжировщика в искусстве джазового биг-бэнда огромна. Конечно, очень важен лидер оркестра, крайне важны солисты-импровизаторы и слаженность всех секций оркестра, но музыкантам нечего будет играть, если партии для них не придумает и не распишет аранжировщик. Вот таким великолепным аранжировщиком и был Флетчер Хендерсон.
В период расцвета биг-бэндов существовали и небольшие ансамбли, в том числе из участников оркестров. Идею создания такого ансамбля подсказал Бенни Гудмен. Джазмен любил играть с малым составом музыкантов, считая, что именно такая группа призвана исполнять джаз, с ней можно было чаще записываться на пластинки, да и заманчиво было поиграть вместе с негритянскими джазменами, хотя бы в студии. На концерте перед публикой, Гудмен пока не решался сыграть смешанным составом, требовалось гражданское мужество для того, чтобы выйти на сцену вместе с афроамериканцами. Сегрегацию никто не отменял, а терять работу и успех в период депрессии было бы неразумно. Музыканты таких ансамблей, конечно, знали друг друга, они часто играли на джем-сешнах в ночных клубах.
Джем-сешн (от англ. jam session «случайная встреча») — это традиционные творческие встречи джазовых музыкантов, собирающихся в свободное время, чаще всего ночью, для совместного музицирования, обмена идеями или соревнования друг с другом в исполнительском мастерстве и в искусстве импровизации.
Состав участников не определяется заранее, программа таких встреч тоже неизвестна, что исключает возможность предварительной подготовки музыкантов, репетиций, использования аранжировок. Традиция джем-сешн зародилась еще в начале XX в. в Новом Орлеане, когда на улицах встречались два бэнда, и между ними начиналась музыкальная «битва», или «сражение», кто кого переиграет. Все это происходило при большом скоплении зевак и «болельщиков». Это были джем-сешны времен архаического джаза. Традиция проведения музыкальных «сражений», сохраняя свои основные параметры, дошла и до нашего времени. Джем-сешны сыграли огромную роль в разработке и развитии многих джазовых стилей, на таких встречах часто возникали новые творческие коллективы.
В 1935 г. Бенни Гудмен организовал трио. На кларнете играл сам Бенни, на ударных инструментах — Джин Крупа (1909—1973), участник бэнда Гудмена, третий участник был негритянский пианист эпохи свинга, впоследствии ставший классиком джазового фортепиано, — Тэдди Уилсон (1912—1986). Спокойный, даже замкнутый, Тэдди вырос в культурной семье профессора английской литературы. С детства Тэдди занимался на скрипке, затем учился в колледже по классу фортепиано и изучал теорию музыки. Это был образованный пианист. Еще в юности, слушая пластинки с записями корнетиста Кинга Оливера и трубача Бикса Байдербека, Тэдди влюбился в джаз. Легкая и внешне спокойная манера игры на фортепиано Тэдди Уилсона как нельзя лучше сочеталась с манерой игры самого Гудмена. Многие пианисты той поры играли в стиле страйд-пиано. Тэдди касался клавиш по-другому: мягко и лирично. Каждая клавиша у него звучала, как колокольчик. При этом пианист мог играть очень быстро. Это был виртуоз с оригинальной манерой фортепианной игры.
Принципиально новым в таких небольших временных ансамблях было равноправие участников, без разделения на солистов и аккомпанирующую группу. Впоследствии Гудмен вспоминал, что все участники трио чувствовали себя братьями, они были как семья и играли так, будто родились специально для совместной игры. Это была студийная работа, лучшей из которой Гудмен считал пьесу Джона Грина «Body and Soul» («Тело и душа»).
