– Нет, Николай Николаевич, простите меня, но нет… Я вас даже обнадеживать не стану, простите.
– Но почему… Почему?
– Потому что я другого люблю. Очень сильно люблю. И… Я пойду, пожалуй, ладно? Спасибо вам… Еще раз поздравляю вас с днем рождения, спасибо…
Выбралась неловко из-за стола, быстро оделась, выскочила из дома. Получается, почти сбежала.
Нехорошо все получилось, конечно. Нехорошо. И жалко ужасно бедного Николая Николаевича. Поздравила, называется, человека с днем рождения… Так муторно на душе, так грустно!
Хорошо, что завтра уже суббота. В воскресенье Матвей приедет, сынок… Соскучилась просто страшно! Скорей бы уж это воскресенье было…
* * *
Матвей приехал утром. Пока она накрывала на стол, прошелся по комнатам, постоял у окна, потом вернулся на кухню, проговорил грустно:
– Как непривычно в доме без бабушки… Она всегда радовалась, когда я приезжал. Хоть и могла сказать что-нибудь этакое, но я знал, что она рада.
– Бабушка очень тебя любила, Матвей…
– Да, я знаю. Я все время сердился, дурак, когда она меня Мотей называла… А теперь думаю – ну Мотя и Мотя, пусть будет Мотя. Хорошее имя, кстати.
– А меня она Нюрочкой называла… Особенно в последнее время, когда уже уходить собиралась.
– Как это – собиралась? Разве она знала, что умрет?
– Выходит, знала. Но я и сама все это не очень понимаю, Матвей… Мне тоже это странным кажется. И тем не менее – знала…
– Мам… Ты прости, что я на девятый день не приехал. Я собирался, честно, но все как-то закрутилось вдруг… Думаешь, бабушка обиделась на меня, да?
– Думаю, что не обиделась. И ты не думай об этом. Как получилось, так и получилось, обратно уже ничего не вернешь.
– Я сегодня схожу на могилу к бабушке, хочешь?
– А чего ты моего одобрения ждешь? Ты сам должен это решить, пойдешь или нет.
– Я пойду, мам, конечно. Или давай вместе сходим.
– Хорошо, сынок. Вот сейчас пообедаем и сходим. Садись за стол, все готово уже. Вот, смотри, я твой любимый пирог испекла… С грибами… А вот тут еще с яблоками и с вишней…
Матвей кивнул, начал есть молча. Аня видела по его лицу, что он о чем-то думает напряженно или боится заговорить. Или спросить о чем. Хотела прийти ему на помощь, но он сам заговорил осторожно:
– Я тебе кое-что рассказать хочу, мам… Даже не знаю, с чего начать. Как-то… Обидеть своими вопросами боюсь…
– Начни с главного, Матвей. И вопрос сразу главный задай. Чтобы не было недомолвок.
– Ну, хорошо… Я спрошу, да. Ты где хочешь жить, мам? Теперь, когда бабушки нет… Ты ведь ничем не связана, так получается?
– А где мне жить, сынок? Конечно, я здесь останусь, в Снегирях. Здесь у меня дом, работа… Да и привыкла уже как-то… Это же моя родина, мне здесь хорошо.
– А я тебе другое хочу предложить, мам… Чтобы ты домой вернулась…
– Не поняла… Куда домой?
– Ну, к отцу!
– Что-то я тебя не понимаю, сынок… Ты предлагаешь отцу гарем завести? Но у нас вроде запрещено многоженство! – смеясь, тихо проговорила Аня.
– Да какое там еще многоженство… – нетерпеливо перебил ее Матвей, быстро жуя пирог. – Ты не дослушала до конца, а уже выводы делаешь… Я хотел сказать, что у папы не заладилось ничего с этой Мариной, ругаться они стали часто. Сначала вроде идиллия такая была, а потом… Когда она свой настоящий характер стала показывать… В общем, он тебя хочет вернуть, мам. Я знаю. Ты как к этому всему относишься, а? Сильно на него обижена, да?
Матвей глянул на нее настороженно, и она вдруг догадалась, что он сейчас выступает в роли гонца, посланника Ромочки. Что это он его отправил к ней – обстановку разведать… Сам приехать испугался, сына послал. Вернуть ее надумал, стало быть. Чего ж не вернуть, если она теперь свободна от дочерних обязанностей? Да, в этом весь Ромочка и есть, как на ладони… Все у него просто, все на основах собственного эгоистически жизненного удобства построено.
– Нет, а правда, мам… Почему бы тебе не вернуться? – виновато проговорил Матвей, глядя на нее. – И все было бы по-прежнему, как раньше… Ты же можешь теперь вернуться, мам. А в Снегири мы бы все вместе ездили как на дачу… Помнишь, как отец мечтал тут современную дачу забабахать?
– А почему отец меня сам об этом не просит, Матвей? Почему ты? Ведь это он тебя попросил со мной на эту тему поговорить, правда?
– Да, мам… Все так… Но ты его тоже пойми, мам… Это же он себя так повел, он вроде как предал тебя, даже замену тебе нашел… Теперь боится, что ты его не простишь.
– Что, некачественная замена получилась, да?
– Ну зачем ты так, мам… Ему с этой Мариной и впрямь плохо. Да и мне тоже… Мы ж как враги живем, все время воюем друг с другом. Да если б ты слышала, как они на кухне собачатся, моя Вика и эта Марина! Хотя Вика в основном защищается, оборону держит. А Марина все время на нее нападает. Мне кажется, ей сам факт нападения страшное удовольствие доставляет. Такая женщина – ходячий скандал… Представляешь, каково с ней отцу приходится?
– Ну, он же сам себе такую женщину выбрал. Что тут скажешь…
– Да не выбирал он, это она его выбрала, сама навязалась! Наглостью своей взяла, настойчивостью! Он ее на одну ночь привел, а утром она просто осталась… Теперь еще и меня мечтает из квартиры выжить, представляешь? Да только Вика этого ей не позволит, не на ту напала!
– Ты хочешь, чтобы и я в этих разборках участвовала, сынок? Это ты мне сейчас предлагаешь?
– Да нет, что ты… Отец сам все с Мариной решит… Хотя ему трудно будет, я думаю. Он и без того все время на взводе из-за этих скандалов живет. Представляешь, он даже решил квартиру продать из-за этого.
– То есть как – продать? Зачем?
– Ну, чтобы потом деньги поделить… Чтобы мы с Викой своей половиной взнос за ипотеку внесли, а он – своей. И за свою ипотеку… Но Марина не хочет ипотеку, она хочет нас Викой прогнать. Представляешь, какая нахальная? Пришла и командует чужой собственностью! Как в той пословице получается – дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде! А если ты вернешься к нему, мам, можно будет всем вместе жить… И без скандалов…
– Так все же ты этого хочешь, Матвей, чтобы я вернулась, или папа хочет, я не пойму?
– Да он хочет, он хочет, конечно! Он так по тебе скучает, мам… Я думаю, сам заценил со временем, кто есть кто. Да он другим будет, мам, вот увидишь! Он же любит тебя, я знаю! Хоть и предатель, а все равно любит! Прости его, ты же добрая… Пойми и прости… Ему просто характера для жизненных трудностей не хватило. Сама же знаешь, что легкий характер обычно слабым бывает. Ну прости, мам…
Аня взглянула на сына удивленно – как про отца-то сказал сейчас… Что легкий характер обычно слабым бывает. Откуда он это взял, интересно? Сам придумал или прочитал где-нибудь? Но спрашивать не стала, только проговорила осторожно:
