Король снова полюбовался туфлями, каждая из которых была не менее фута длиной. Интересно, вырастут ли мальчишки столь же высокими, как их дед? Впрочем, если они хотя бы унаследуют рост матери, этого вполне достаточно.
— Вы многое поведали, ваше величество.
— Да, и твоя голова достаточно умна, чтобы проникнуть в суть сказанного и отделить мясо от костей.
Бишоп кивнул, но все же, не в силах поверить собственным ушам, осторожно переспросил:
— Вы желаете сделать меня наследником лорда Веллана де Гая, сир?
Его удивление было безмерным, искренним, и это нравилось королю, поскольку лишний раз подтверждало безусловную преданность.
Эдуард кивнул, довольный собственной щедростью:
— Именно. Ты станешь лордом Бишопом де Гаем из Пенуита. У тебя еще четыре брата, так что род твоего отца не прервется. Ты вполне можешь принять другое имя. Тогда и линия де Гаев продолжит существование.
«Король хочет, чтобы я стал пятым чертовым мужем девчонки?»
Король посылает его на смерть еще до того, как он насладится прелестями брачной постели! Король желает, чтобы его предали земле еще до того, как Бишоп полностью осознает, что Пенуит принадлежит ему, и только ему. Он станет лордом Бишопом де Гаем из Пенуита, пятым мужем… только вот сколько времени ему отведено, прежде чем его положат в гроб, пораженного древним друидским проклятием?
А вот это уже совсем плохо.
Роберт Бернелл вручил Бишопу свиток пергамента.
— Это и есть проклятие. До сих пор оно убило четверых, кто посмел захватить замок и жениться на леди Меррим.
— Прочти вслух, сэр Бишоп, — велел король.
Бишоп неловко откашлялся.
— Похоже, тут два отдельных проклятия.
— Так оно и есть. Читай.
Бишоп стал читать:
Тот враг умрет, что морем придет,
Тот враг умрет, что с земли придет.
Тот враг потерпит неудачу,
Кто ключ заветный заберет.
Сомненья нет: благословенна
Земля моя веков вовеки.
— А что это за ключ? — удивился Бишоп.
— Никто не знает, — заверил Бернелл. — Лорд Веллан сказал, что проклятие дошло до него именно в таком виде.
— Читай до конца, сэр Бишоп, — потребовал король.
Бишоп послушно развернул свиток.
Сердце девы — пламень чистых услад.
Очи девы — желания зеленый яд.
Волосы девы горят рыжиной.
Обидишь ее — и не будешь живой.
— А эта леди Меррим… у нее тоже рыжие волосы и зеленые глаза?
— По-видимому, так, — кивнул король. — Сохрани этот свиток. Советую еще раз прочитать и разобраться.
Бишоп тщательно свернул пергамент и сунул в ножны кинжала. Может, король втайне ненавидит незаконную дочь и поэтому посылает ее спасителя в лапы неминуемой смерти? Умрет ли он от чар духа? Или от яда, подсыпанного стариком? Или это сама девушка избавляет таким образом Пенуит от узурпаторов, а себя — от нежеланных мужей?
И действительно ли этим проклятиям много сотен лет?!
Бишоп не знал, что ответить, но тяжелые мысли продолжали его терзать. Он не хотел, чтобы король посчитал его трусом, но, с другой стороны, умирать никому не хочется. В конце концов, ему едва исполнилось двадцать четыре года.
Но выбора не было.
Бишоп тяжело вздохнул и поклонился.
— Благодарю, сир, за вашу щедрость и доверие. Это великая для меня честь. Я стану удерживать Пенуит до последнего вздоха.
«Остается надеяться, что последний вздох я испущу лет через пятьдесят, а не через неделю»
— Прекрасно сказано, — соизволил похвалить король. А главное — вовремя.
Он сделал знак Бернеллу, который вручил Бишопу документы на право владения Пенуитом, начертанные им самим в утренние часы, еще до рассвета, с королевской подписью и печатью.
Бишоп с ужасом смотрел на пергамент, видя в нем смертный приговор.
— Может, ваше величество, стоит составить еще один документ? Тот, который, возможно, спасет мне жизнь? — неожиданно просветлел он.
— Какой именно? — поинтересовался король. — А, вижу, уже тревожишься, что проклятие может сразить тебя.
— Согласитесь, сир, достаточно разумная мысль, тем более что уже четверо пострадали из-за этого проклятия.
— Но теперь оно не подействует! — возразил Эдуард, выпрямляясь. — Я объявил лорду Веллану свою волю и желание. Чтобы именно ты стал наследником! Сам король требует этого! Проклятие не имеет силы.
— Ах, ваше величество, — вмешался Роберт Бернелл, — все корнуоллцы знают, что четвертый рыцарь, захвативший Пенуит, клялся, будто явился по вашему приказанию. Но его судьба оказалась точно такой же, как у остальных. Он умер, когда тащил невесту к брачной постели!
— Я не слышал об этом, — нахмурился король, задумчиво гладя подбородок длинными пальцами. — Но он солгал, и Духи, конечно, поняли это, отправив его душу в ад.
— Возможно, — протянул Бернелл. — У него не было никаких документов, подтверждающих права на владение.
— Может, мне стоит настоять, чтобы духи прочли мои документы, подписанные его величеством? — выпалил Бишоп.
В толпе слуг послышались смешки. Роберт строго свел брови.
— Все же, — заметил король, не сводя глаз с Бишопа, — я не желаю тебе смерти, хотя твоя шутка не рассмешила меня. Робби, что ты думаешь?
— Думаю, сир, что сэр Бишоп старается утихомирить свои страхи недостойными шутками. Но человек он неглупый. И думаю, что даже успел придумать план.
— Это правда? У тебя есть план, сэр Бишоп?
— Да. И надеюсь, что надежный, сир, потому что другого у меня нет.
Три дня спустя сэр Бишоп Лит, официальный наследник лорда Веллана де Гая, барона Пенуита, оставил Лондон, который не слишком сильно смердел весной, и отправился в Корнуолл, подставляя лицо теплому ветру. Какое все же облегчение хоть на время забыть о грязных людских толпах, вони немытых тел и отбросов, нескончаемом шуме. Впереди расстилались проселочные дороги.
С ним было одиннадцать человек, верных солдат, оба королевских пергамента надежно завернутых в тюленью кожу, а также проклятие Пенуита.
Значит, рыжие волосы и зеленые глаза, так? Хм… Интересно… если он выживет, конечно. Он никогда не спал с рыжими. А волосы? Ее женские волосы? Такие же рыжие, как на голове? Ничего, вот станет она его женой, тогда он сам убедится.
Но прежде чем он переспит с ней, нужно избавиться от чертова проклятия. Есть же какие-то способы?! И хорошо, что он сумел найти один. Кто знает, может, сердце еще и будет биться… последующие лет пятьдесят?
