Он не думал, что это сработает, но взведённая внутри пружина требовала распрямиться.
К нему подошли два человека в кремовых передниках и с обеспокоенными лицами.
– Что происходит? – спросил тот, что был повыше.
– Вы меня не узнаёте?
Они переглянулись.
– Вы – лорд Эшкрофт.
– Да. Леди Бриэль приказала всем покинуть стройку.
– Мы… мы ничего такого не слышали.
– Устройства дракири наверху вот-вот схлопнутся.
Обеспокоенные лица стали белыми.
– Мы не слышали…
– Сейчас вы меня тоже не слышите? – Он схватил высокого за руку. – Ау! Слышите? Или мне повторить громче?
По лицу рабочего было видно, что страх послушаться не того начальника внутри него борется с более глубоким страхом – за свою жизнь.
– Как тебя зовут? – сказал Шэй. – Если все эти люди погибнут, это будет на твоей совести.
Это послужило последней каплей. Мастер повернулся к своему товарищу:
– Сообщи бригаде. Я пойду наверх, передам остальным.
– Нет, – сказал Шэй. – Этим я займусь сам. Вы позаботьтесь о своих. Действуйте организованно, и мы все выберемся отсюда живыми.
Он направился к лестнице и под болью утраты – уже случившейся и той, что вот-вот случится, – ощутил прилив эйфории.
– Освобождайте площадку. – Он махнул другому рабочему, прошедшему мимо. – Остальные уже на пути к выходу.
– Освобождайте площадку.
«Господи, как же просто. Как до смешного просто подчинить гиганта своей воле». Один и тот же приказ каждому, кого он встречал. Вскоре даже этого уже было не нужно – на втором витке лестницы Шэй увидел троих мужчин, поднимавшихся в деревянных клетках, видимо, чтобы предупредить рабочих на верхних уровнях, а через десять минут ему приходилось вжиматься в стену, чтобы его не столкнул с края лестницы непрерывный поток людей, спешивших вниз.
Эффект домино – когда видишь, как другие внизу спасаются бегством, инстинкты берут своё.
К тому времени когда Шэй добрался до вершины, он шёл по заброшенным городам, мимо застывших лебёдок, перевёрнутых вёдер, чьей-то рубахи, наброшенной на точильный круг.
Но на вершине всё ещё была жизнь, и там царил совершенно иной мир.
8
Огромная платформа, отшлифованная до идеальной белизны под осенним солнцем, поддерживала линию подбородка башни.
Он наконец понял, почему сестра называла их «тюльпанами». Эти выпуклости на недостроенной стене были не устройствами дракири или «похожими на яйца штуковинами» – они были цветами, проросшими в камне, готовыми распуститься. И рядом, по колено в лиловом тумане, который растекался по деревянным подмосткам, стояли садовники.
Два человека смотрели через край вниз.
Один из них повернулся и помахал:
– Лорд Эшкрофт. Что происходит? – Он подбежал, неуклюже, не то шагом, не то бегом, словно пародируя походку дракири. – Почему все уходят? Нам сказали, что устройства вот-вот схлопнутся…
– Так и есть, – сказал Шэй.
– Но это не так. – Мужчина протянул руки, сложив ладони горстью. – Мы проверили каждое устройство. Всё в пределах…
– Давно вы здесь работаете? – Шэй посмотрел ему в глаза, и тот опустил руки.
– Мы…
– Вы допустили ошибку.
– Милорд…
– Это не обсуждается. С этой техникой нельзя рисковать.
«Паранойя. Не знаю, как твоя, а наша раса выживает только так, Лена».
– Мы же их все проверили, – почти шёпотом.
Шэй указал на лестницу.
– Покиньте площадку.
– А вы, милорд?
– А я попытаюсь предотвратить катастрофу.
Мужчина напомнил ему рабочего с глазами грустного лабрадора, которого он заставил активировать устройство месяц назад. Те же мешковатые штаны, тот же напуганный взгляд. Та же готовность следовать приказам, куда бы они ни вели.
Когда оба рабочих исчезли на лестнице, он позволил себе перевести дух.
Ему показалось или лиловая дымка сгустилась? «Тюльпаны раскрываются навстречу солнцу?»
Он подошёл к ближайшему устройству. «Сейчас, давай покажу», – сказала она и коснулась тёмной поверхности, легко, словно плела или перебирала струны арфы.
Он положил руки на вентиль. Позволил себе секунду поколебаться. А затем раскрутил вентиль до упора.
Ему показалось, что он услышал пение синиц, но, конечно же, на такой высоте это было невозможно.
Что-то загудело в артериях башни. Что-то пробудилось в камне, шелохнулось и расправило плечи.
– Отойдите от устройства, сейчас же.
Шэй повернулся.
«Четыре минуты, сорок секунд».
Спокойными, размеренными шагами Эйдан поднялся по лестнице и шагнул на платформу.
– Отойдите от устройства, Шэй. Проклятье… Мне следовало догадаться. Любому идиоту было бы ясно, что вы слишком слабы, чтобы держать в руках власть.
– Башню нужно уничтожить. Я был в…
– Сделайте всё как было. Что бы вы только что ни сделали, исправьте это.
– Я не могу. И не стану этого делать… снова.
– Мне следовало догадаться, – сказал Эйдан, стягивая с руки перчатку, – ещё тогда, в самом начале, в столице. Когда вы отказались применить газ на толпе. На тех плебеях. Я бы это сделал, даже глазом не моргнув.
Он надвигался, сгибая и разгибая «пальцы» узловатого приспособления, которое заменяло ему руку.
– Мне нужна эта башня.
«Четыре минуты».
– Надо было просто прикончить вас и самому исполнить указ королевы.
Он широко замахнулся, и Шэй поймал его за запястье – сразу же осознав, насколько тщетной была эта попытка. Всё равно что пытаться остановить лошадь на всём скаку.
Рука, сделанная дракири, весила, должно быть, по меньшей мере полтора килограмма, и Эйдан умел ею пользоваться. Шэю удалось лишь на дюйм отклонить удар; несколько секунд ему казалось, что голова существует отдельно от тела, как оторванный от тряпичной куклы кусок. Затем нахлынула боль, и он врезался лбом в каменную стену.
Он поскользнулся, восстановил равновесие.
– Это вы бы исполнили её приказ? – Шэй сплюнул кровью на белые доски. – Да герцог избавился бы от вас, как пытался избавиться от меня.
Эйдан улыбнулся.
– Боюсь, сейчас старине герцогу нездоровится. Что-то с едой, я слышал. Больше он меня не побеспокоит.
«Три минуты».
Ещё один замах – на этот раз Шэй пригнулся, и из-под кулака Эйдана в воздух взметнулось облако каменной крошки.
