– Да вроде ничего, кроме того, что отослал на имя Сталина результаты обстрела новых немецких танков. Я докладывал об этом ему в феврале, но, похоже, что он этому не поверил, дополнительных приказаний не поступало. Немцы применили их в начале мая против нашей бригады, мы захватили несколько единиц и провели испытания, результаты которого отправили в Москву.
– А почему я об этом ни сном, ни духом?
– Так саму бригаду перевели на другие частоты, связь с вами, на старых частотах, поддерживали только «ударные батальоны», то есть только лично я. Радиограмма длинная, отдали ее на новых частотах, дублировать ее не получилось, все батальоны находились вне периметра базы, а раскрывать их не хотелось. Могли перехватить и запеленговать работу. А новые каналы с вами не связаны?
– Чисто теоретически – связаны, но территориально находятся в другом месте и принадлежат ЦШПД. Я эту РДО не видел.
– Тогда требуется ваш приказ о возвращении на старые частоты или открыть дежурство на новых.
– Вызывает тебя Яковлев, телефонограмма пришла от его имени. Ты бы умерил самого себя, лезешь во все дырки! Я же специально вывел тебя с территории базы и передал в твое распоряжение все боеспособные подразделения, чтобы костяк бригады сохранить, так как столько претензий возникло по организации дел, что хоть стой, хоть падай. Предупреждал же тебя: не трогай это сучье племя.
– Мне приказали возвращаться. И очень вовремя получилось, иначе бы все потеряли.
– Как так?
Я в нескольких словах передал, что происходило в последние недели. О том, что к нам вылетала «комиссия», Судоплатов не знал, это проходило по III управлению, которое не уведомило об этом начальника «двойки». Но Телегина он знал, плюс успокоил меня тем, что если ничего не произошло, то уже не произойдет.
– У Федотова – все быстро, немного бестолково, но жестко.
– А это кто такой?
– Этого тебе знать не надо, наш человек, не важно. Танки-то чем остановили?
– Гранатометами.
– Где взяли?
– Так тебе все и расскажи! «Где взял, где взял? Купил!» Ну, а серьезно: сделали установку, с помощью которой можно запускать «летающие мины Галицкого» на 100–150 метров.
– Галицкий – это генерал-майор из Главного инженерного управления, который с нашей 2–1 бригадой в Севастополе работал?
– Я не в курсе, «И.П», дивинженер. Так в инструкции написано. Мина – простейшая, патроном 12-го калибра запускается, корпус из жести. Мы к ней раскрывающиеся крылышки приспособили и реактивный двигатель, с шашкой от РС-132 и его соплом уменьшенным. С подствольным магазином на пять выстрелов, правда на другую гильзу, от 82-мм миномета. То, что под рукой было и поставляется от вас. Цельнотянутые трубы – немецкие, с железной дороги тянем помаленьку. Один и одна вторая дюйма. От котлов паровозных, в пароперегревателях стоят.
– А какой смысл было их делать?
– А удобно паровозы и вагоны обстреливать было, когда они по нашей ветке ходили. Закрепил, прицелился и контакт под рельс сунул. Бахнул залпом, котел пробит, у противника убитые и раненые, если топливо или боеприпасы, то пожар и взрывы, а поезд дальше проскочил, его же сразу не остановить. Успеваешь снять гранатометы и уйти без боя.
– Вот заразы! Нет, чтобы по-старому, по-доброму, весь поезд под откос пустить!
– Видишь ли, Пал Анатольевич, они вперед платформы цепляют, на которых заложников возят или балласт. Нажимные мины мы практически перестали использовать. Прошли те времена, когда поставил «дурочку» и ушел. А в конце поезда они ставят бронеплощадку и частенько второй паровоз. Вот против них и пришлось придумывать далеко стреляющие гранаты. Их по-другому из-под противопульной брони не выковырять. Они их сделали крытыми, минометами не взять, а вот с помощью ЛГМ запросто «глушатся». Впрочем, это дела давно минувших лет, они перестали использовать сначала одну ветку, а теперь и вторую. Самим, что ли, бронепоезд построить и Гродно взять?
– А что, возможность есть?
– Только узкоколейный, две узкоколейки есть, запас котлового железа – тоже, но это – глупое предложение.
– С этим я согласен, только не ляпни где-нибудь там, наверху, что у тебя эта возможность имеется. Всю душу наизнанку и мне, и тебе вывернут.
Вот под такой разговор меня и привезли в здание Наркомата обороны. Так как нам не сообщили повода для приглашения, то Павел уехал организовывать доставку сюда образцов изделий, а я остался ждать большое начальство. Приглашал меня генерал-полковник артиллерии Яковлев Николай Дмитриевич, бывший начальник артиллерии самого стойкого 61-го УР, Полоцкого. Это на старой советско-польской границе. После этого был начальником артиллерии трех приграничных округов. Его главное предназначение на сегодня: координация усилий артиллерийской науки и производство новых образцов вооружений для РККА. Угу, как же! Попробуй тут согласовать несогласуемое! Занимается в основном распределением боеприпасов. Это он, гад, нам мины 82 и 120 не давал, только по квоте НКВД. Но мы не в обиде! Как только он узнал, что нам вместо мин можно подавать заготовки, так мы ему начали «отстегивать» почти 25 процентов производимых мин «для нужд отдельных бригад НКВД». И еще ругался, что упаковка у нас нестандартная, с нарушением ГОСТа. А куда деваться, если у нас нет возможности печатать инструкции по применению и описи вложения, а продукция была сверхплановая, вот их и не хватило. А там в основном женщины работают, которые с детьми туда приходят, детсады и школы у нас есть, но, в отличие от заводов, они не круглосуточно работают, так что вместо ГОСТовских вложений туда детские рисунки и письма легли. Дескать, сделано с любовью в партизанской бригаде имени Суворова для любимых пап и мам, чтоб крепче фашистских гадов били. Вот такая эксплуатация детского труда получилась. Нарушаем, конечно, но рабочая карточка – это вам не иждивенческая, а в семьях зачастую мал-мала-меньше до 5–6 детей. Часть из них служит, часть – работает и учится, а часть так и соски сосет. Большей частью вся эта продукция редко пересекает линию фронта, хотя несколько обозов с ней были нами отправлены и за линию фронта зимой, когда Красная армия наступала и подошла к Витебску. Боеприпасов не хватало, так что и наша продукция была на учете и использовалась не только для нужд отрядов НКВД в тылу врага, но и на фронте.
Сижу, жду. Адъютанты чайку предложили, я в самолете выспался, но тем не менее сморило после чая, да и жарковато было в помещении. Май выдался теплым. Перед этим я сделал наброски трех моделей гранатометов: откатного и двух безоткатных. Безоткатные мы сделали у себя, но их использовали только для стрельбы по поездам в составе специальных групп. За образцы я взял РПГ-7 с надкалиберной гранатой и шестью соплами ракетного двигателя, и РПГ-16, правда, и форма гранаты у него немного другая, и электроспуска нет. Пробовал сделать. Даже получилось, но наладить производство в условиях леса было абсолютно нереально. Пришлось устанавливать внутри трубы упор, а на гранате делать вырез. Для того, чтобы правильно зарядить ее, требуется вращать гранату в канале ствола, после чего дожимать до упора. Капсюль разбивался механическим ударником. Основное отличие между ними – дальность действия до 800 метров, против 350 у надкалиберной гранаты. Прицелы открытые, откидные. Все упрощено до предела, с материалами у нас довольно туго. В заводских условиях можно сделать и получше, но где взять эти условия?
