– Но есть Указ Президиума Верховного Совета СССР о введении института военных комиссаров во всех частях и соединениях РККА.
– Я за чужие ошибки отвечать не собираюсь. Бригада была сформирована до этого Указа и вошла в состав НКВД как готовое боеспособное соединение. Её штатное расписание утверждено уже после публикации оного. И я его менять ради вас не буду. Вам все понятно?
– С вами мне все понятно: это – бонапартизм и мания величия. Отправляйте меня обратно!
– Отправим, но пока посидите под арестом.
– Это еще почему?
– Мой бонапартизм подсказывает мне, что политработник, отказывающийся воевать с немцами, представляет опасность для бригады. Здесь воюют все, а кто не может воевать, тот работает на предприятиях и в хозяйствах. Бесплатно здесь никого не кормят. Арестованные тоже работают, зарабатывая себе на хлеб. Часовой!
Услышав, что я зову часового, Дмитрий Иванович побледнел, что-то залепетал, но было уже поздно, я свое решение принял и уже его не изменю. Возможно, что это будет иметь последствия в дальнейшем, да и черт с ним. Ему предлагали несколько вариантов, как войти в отряд и занять достойное место, не захотел, а держать возле себя стукача – еще более опасное занятие, чем разыграть козыри прямо сейчас.
В общем, прав был Судоплатов, требуется сидеть на месте ровно и не дергаться, а я себя «великим партизаном» вообразил. Дескать, прилечу, лично Сталину скажу, что надо делать, и все потечет по-другому. Не вышло, только сам себе лишнюю головную боль придумал. Не приспособлен я к этим условиям и условностям. Позволяю себе лишнего ляпнуть, да еще и на непонятном для местных жителей языке. По личному делу образование у меня никакое, чуть ли не ЦПШ, а словечки такие знаю, что Пономаренко, а он не самый необразованный в ЦК партии, как-никак кандидат технических наук или даже доктор, точно не помню, переспрашивает, что я такое умное сказал. Короче, прокол на проколе. Больше я в Москву не «ездец», иначе маленький пушистый северный зверек подберется. Сейчас я им нужен, но времена могут и поменяться, и тогда надобность во мне отпадет.
В общем, после четырех дней отсутствия, включился в работу. Основное занятие – «почкование», отправляем специальные группы в места новой дислокации с целью подготовить их к размещению более крупных подразделений. В Рудницких лесах наша разведка встретилась с группой «дяди Федора», передали ему продовольствие, новые батареи для рации и боеприпасы. Но «дядя Федор» отходит из неприветливого места: найти общий язык с местным населением не удалось, и он отходит к Вилейкам.
Здесь необходимо дать некоторую историческую справку: самоназвание Литва, Литовское княжество и Великое княжество Литовское (ВКЛ) к «литовцам» никакого отношения не имеет. Речь идет о Литовско-русском государстве, Полоцком княжестве, где говорили на русском языке. «Литвы» жили западнее и были данниками Полоцка, а немного позже были полностью завоеваны им. До конца семнадцатого века государственным языком этого государства был русский язык. Затем его сменил польский, так как в Польше и Литве правили Гедеминовичи, и они образовали Речь Посполитую. Ту самую, что простиралась от моря до моря. С 1386 года обоими государствами правили представители одной династии, поэтому удалось заключить такой союз и создать довольно большое королевство.
Но еще в 1193 году папа римский Целестин III издал буллу о начале Ливонского крестового похода. За год до этого на землях Новгородского княжества была построена крепость Выборг. А 2 февраля 1207 года на завоёванных территориях было образовано теократическое княжество Terra Mariana, входящее в состав Священной Римской империи, но в 1215 году папа Иннокентий III провозгласил эти земли владением Святого престола. На территориях Польши и Пруссии чуть позднее, в 1218 году, появляется Тевтонский орден, который совершил более ста набегов на соседние княжества. Через двести лет в 1386 году великий князь Литовский Ягайло принял католичество, обручился с наследницей польского трона, что привело к личной унии между Польшей и Великим княжеством. Объединив усилия, объединенное войско Великого княжества и Польского королевства разбило войска ордена под Грюнвельдом (написано правильно: Зеленое Поле, а не Зеленый лес!) 15 июля 1410 года, после этого Священный орден быстро покатился к своему упадку. В его столицу, Мариенбург, в 1457 году была перенесена столица Речи Посполитой. А через девять лет орден признал себя вассалом польского короля. Так что «литовцы» – это Жмудь, вассальная территория, служившая «разменной картой» во взаимоотношениях ВКЛ с обоими католическими орденами. Но периодически на этой земле вспыхивали восстания против власти орденов, а население было либо православным, либо язычниками. Католичество здесь «насадили» позже, уже после разгрома обоих орденов, сами властители ВКЛ и Польши. А государством его сделали немцы в 1918 году, так как, после всех разделов Речи Посполитой, вся ее территория была разделена между Россией, Германией и Австро-Венгрией. По отношению к «польско-белорусской части» Великого княжества Литовского у жмудей-литовцев были огромные и необоснованные претензии, часть из которых была удовлетворена Верховным Советом СССР, и в состав Литвы передали бывшую Латгалию, с двумя крупнейшими городами: Ковно и Вильно, которые были немедленно переименованы в Каунас и Вильнюс. После захвата этих территорий Германией, немцы, которые причислили литовцев, латышей и эстонцев к разряду «родственных немцам народов», еще несколько районов республики перекочевали в состав особого округа «Литва». Ну, а аппетит приходит во время еды, поэтому местный национализм зацвел и запах. К этому прибавился антисемитизм, так как в этих районах было довольно много евреев. Еврейские погромы в Литве начались уже 22 июня. Так что на той стороне железной дороги было несколько сложнее организовать постоянные базы, особенно учитывая то обстоятельство, что немцы особо не разбирались, кто поддерживает, а кто нет, партизан. Карательные акции проводились с одинаковым количеством заложников: 10 к 1. А когда в апреле «дядя Федор» провел ликвидацию гебитцкомиссара Йозефа фон Бека и начальника жандармерии Вальтера Груля, то за трех офицеров было расстреляно более 3000 человек. То есть 1000 к 1. Правда, и в этом случае пострадали в основном поляки и белорусы, «своих» 2-й шутцманшафтбатальон постарался от этого отгородить. Не полностью, так как, кроме них, там действовала и рота немецкой жандармерии, которая хватала всех без разбора. Но приказ есть приказ, приступили к созданию баз и на этой территории. Тем более что через пять суток закончился срок ареста несостоявшегося комиссара бригады. Несмотря на созданное особым отделом «дело», я не стал привлекать его к суду военного трибунала на месте, в основном чтобы не ссориться с Пономаренко. Прибыл самолет из Центра, и мы отправили его в Москву, вместе с «делом», пусть там разбираются. В результате от командования бригадой меня отстранили, с оговоркой: «до выяснения обстоятельств», рылом не вышел, наверное. Передал командование Алексею Ивановичу Иванову, прилетевшему из Москвы, а сам отправился выполнять взятые на себя обязательства по «нанесению потерь противнику». Судоплатов приказал «заняться непосредственно боевой деятельностью» и активизировать работу боевых групп. Сменил мне позывной и, в составе усиленного взвода, перебросил за Неман в Августовский лес. Так даже проще, потому что деятельность командира партизанской бригады в основном состоит из чисто хозяйственных дел: с самого утра принимаешь донесения, даешь распоряжения по вопросам снабжения и производства, на все остальное практически не хватает времени. Разрабатывает операции штаб и командиры групп и батальонов, а ты только выслушиваешь их соображения, да обеспечиваешь их требуемым количеством «транспорта», боеприпасов и вооружений. Куча бумажек, куча вопросов и больше ни на что времени не хватает, ну, кроме разбора разведдонесений. Плюс отчеты и составление шифровок. В общем, на свое значительное понижение в должности я среагировал достаточно адекватно. Быт начал заедать, а это возможность начать все заново на новом месте, правда, в значительно более сложных условиях.
