– Да, рассматривались, товарищ Сталин, и неоднократно. Несмотря на то, что все кандидатуры проходят предварительный отбор в бригаде, всегда имеется вероятность того, что на местах большее влияние имеют представители другого «лагеря». В администрацию активно пытаются пробраться националисты всех мастей и деятели ZWZ, АК, как теперь она называется. В области полным-полно «осадников», бывших военнослужащих Войска Польского, которые получили свои наделы от Пилсудского и иже с ним. И которые приняли присягу на верность правительству Польши в изгнании. Они достаточно многочисленны, хотя большая часть белорусского населения их и не поддерживает. Но фактически, благодаря своей «легальности», они свободно перемещаются и концентрируются в тех районах, где есть существенная прослойка польского населения. Таких мест у нас в районе двенадцать. Там приходилось действовать как главе военной администрации. В трех случаях военным трибуналом был вынесен смертный приговор. В остальных случаях таких жестких мер не понадобилось. Люди брали самоотвод и оставались в селе.
– То есть на «вашей территории» продолжают действовать ячейки АК? – переспросил Пономаренко.
– Да, товарищ бригадный комиссар, действуют. Пока у нас нет возможности прекратить их деятельность. Готовимся сделать это, но для этого требуется отвлечь значительные силы, а непосредственной опасности они не представляют. Только гипотетически.
– Как-как вы сказали?
– В виде гипотезы. Основное население области их не поддерживает. Возврата к старым границам они не допустят. Это требуется учесть во время переговоров с «союзниками» и панской Польшей.
– Насколько реально ваше заявление, товарищ Соколов? – переспросил Сталин.
– Я думаю, и товарищ Пономаренко не даст мне соврать: более 70 процентов населения Гродненской области не видят своего будущего без СССР. За время, прошедшее после установления советской власти, сделано очень много, чтобы приблизить уровень жизни на западной границе в общесоюзному. И товарища Пономаренко в республике помнят. Поэтому, несмотря на вероятное ослабление результативности действий партизанских соединений на территории республики, я поддерживаю предложение бригадного комиссара Пономаренко, что дальнейшее развитие партизанского движения должно больше обезопасить население республики. А мы, боевики, обеспечим рост потерь личного состава вермахта и его тыловых соединений в интересах всей Красной армии. Мы – постараемся не допустить снижения уровня потерь немцев на нашей территории.
– Нам кажется, что это – правильное решение, товарищ Соколов, – удовлетворенно заключил товарищ Сталин.
Берия был недоволен. Но высказываться против мнения Верховного он не стал. Других забот хватало.
Высказанное на совещании мнение подразумевало то обстоятельство, что отныне нас начнут снабжать боеприпасами в полном объеме, хотя особых надежд на «чудесное улучшение» условий поставок попросту не было. Я заикнулся о том, что немцы ударят на юге, по моему мнению, но на меня зашикали, и пришлось повторить это уже на встрече со Сталиным после совещания. Сталин охотно общался с командирами шести партизанских соединений Ленинградской области, Брянской, Витебской, Пинской (со стороны УССР), Могилевской и Гродненской областей. Остальные прилететь в Москву на это совещание не успели, и встречались с наркомом обороны чуть позже. Полет в Москву был достаточно серьезным испытанием, как для экипажа транспортника, так и для командования бригад. В воздухе доминировало люфтваффе, а не «сталинские соколы». А в районе фронта свирепствовала немецкая зенитная артиллерия. Я поднял вопрос о том, что снабжение могло быть и лучше организовано, тем более что мы, партизаны Белоруссии, подготовили и передали в Центр много своих собственных разработок, включая новые вооружения и минно-взрывные устройства, но до сих пор ответа наших промышленников нет.
– Наша промышленность только разворачивается в местах новой дислокации. Мы держим это на контроле, товарищ Соколов, и обещаем вам, что в течение этого года партизаны начнут получать боеприпасы и снаряжение в полном объеме.
– С одним маленьким замечанием, товарищ Сталин: если не пропустим удар на юге.
– Откуда у вас такое убеждение, что удар будет там, а не на Москву, товарищ Соколов?
– Мы наблюдаем за железными дорогами, товарищ Сталин. По докладам наших наблюдателей, большое количество штурмовых орудий 75 мм прошло Варшаву, но не появилось ни в Минске, не в Вильно. Соответственно, немцы не усиливают соединения на Центральном, Западном, Северо-Западном и Ленинградском фронтах. Остается только юг, сведений о котором наша бригада не имеет. Но немецкие пехотные подразделения, которых генерал фон дем Бах привлек к противопартизанской борьбе, сняты с мест дислокаций и отправлены на юг к Курску и Харькову. Да и конфигурация фронта там позволяет быстро провести ликвидацию Изюм-Барвенковского выступа, нарастить силы и двинуться вглубь нашей страны к нефти Кавказа и к Волге. Это – мое мнение, основанное на анализе ситуации и разведданных.
– Вы можете это доказать?
– Соответствующие шифровки в адрес II отдела НКВД нами были отосланы, но ответов мы пока не получили.
– Мне докладывали об этом, но руководство Генерального штаба считает это дезинформацией немцев.
– Если бы мои разведчики работали на противника, товарищ Сталин, я бы по Кремлю не ходил. За мою голову дают сто тысяч рейхсмарок, земельный надел, большое количество скота, и не в генерал-губернаторстве и восточных гау, а в Германии.
– Не слишком убедительно, товарищ Соколов, ваши наблюдатели могут работать на противника, даже не подозревая об этом. Чем еще можете подтвердить свои выводы?
– Мои наблюдатели в Варшаве доложили, что немцы усилили бронирование за счет навесной брони танков Т-3 и Т-4, причем у Т-3 снята башня и установлено 75-мм орудие с длиной ствола в 40 калибров. У Т-4 заменено орудие на аналогичное, видели машины и с более длинным стволом. Ну и самое главное: на корме всех машин установлены два воздушных фильтра, довольно больших, что говорит о том, что их планируется применять там, где много пыли. А вот прошлогодняя их новинка: более широкие гусеницы, более не применяются, что однозначно указывает, что все новые поставки техники пойдут на юг, где нет болот и слабых грунтов, но много пыли.
– Об этом мы с вами поговорим подробнее после совещания, товарищ Соколов, – ответил Сталин и переключился на разговор с другими участниками встречи.
Мне передали записку от Пономаренко, в которой говорилось о том, чтобы я подготовил «доказательства». Но, кроме некоторых дат, когда об этом было отправлено сообщение в IV отдел, у меня с собой ничего не было. Такие бумаги просто так в карманах не лежат. Пономаренко, чуть позже, помог мне связаться с Павлом Анатольевичем и вызвал его в Кремль. Встреча проходила в Ореховом зале дворца, пока мы переходили оттуда к кабинету Сталина, Пономаренко успел переброситься несколькими словами с Иосифом Виссарионовичем, и тот разрешил дождаться Судоплатова. Павел Анатольевич передал Верховному папку с моими донесениями.
