— О чем вы говорите, батюшка? Ну какой автобус? Для кого? — сморщился мэр. — Там же никто не живет!
— Как же? Очень даже живут. В Ивантеевке семь жилых дворов, не считая того, в котором живу я. Кроме того, там есть рабочие. Сегодня я разговаривал с Владыкой, и он со мной согласен, что скоро поедут волонтеры для восстановления храма. А потому необходим хоть какой-то транспорт до деревни. Я же не прошу вас пускать автобусы каждые пять — десять минут. Всего лишь пару раз в день, — мягко улыбаясь, вежливо говорил священник, но мэр не обманывался — он уже успел почувствовать на своей шее его мягкую, но когтистую лапку.
— Послушайте, батюшка, вы не понимаете, о чем просите! Это сто пятнадцать километров от Алуханска, если не ошибаюсь… — начал Сергей Николаевич начальственным тоном.
— Сто семнадцать с половиной, если точнее, — улыбнулся Илия, наблюдая за тем, как мэр, достав из кармана носовой платок, вытер им шею.
— Тем более! — в раздражении проговорил Сергей Николаевич, но продолжить не успел.
— И все эти километры старики добираются самостоятельно до Алуханска. Почту им не доставляют, пенсии также, до магазинов и обратно люди добираются своими силами. И зачастую пешком от Бережков, до которых, между прочим, более тридцати километров. Вы давно ходили пешочком по тридцать километров, а, Сергей Николаевич? А с сумками, полными продуктов и необходимых товаров? — мило улыбаясь, продолжил Илия.
— Вы не понимаете, что просите! — снова начал было мэр, и снова был перебит.
— Напротив. Это вы не понимаете, о чем я говорю. Поедем сейчас с вами, прокатимся до Ивантеевки, и вы своими глазами посмотрите, в каких условиях там живут люди. А обратно я вас подожду в Бережках, до которых вы дойдете пешком, — продолжая спокойно смотреть на покрасневшего от злости мэра, ни на секунду не забывавшего о тихонько сидевшей в кабинете Анне Константиновне.
— Вы представляете, сколько будет стоить городу даже один рейс такого автобуса? И это летом. К тому же, там нет дорог, нет автобусной остановки. Автобус попросту не доедет до вашей деревеньки! Особенно после дождя! А зимой? Вы мне предлагаете туда еще и трактор гонять, чтобы эту дорогу чистить? Для кого? — не выдержал все-таки мэр.
— Воот! И потому мы плавно подходим ко второму и третьему вопросам, — широко улыбнулся священник, кладя на стол мэру сразу несколько написанных от руки заявлений. — По дороге будет ездить не только автобус. Нужна еще и автолавка с продуктами, и не только. Всякие там тазики, посуда элементарная тоже нужны. И стиральные порошки, мыло, и все остальное. Даже туалетная бумага. А еще почтовая машина, которая будет доставлять людям пенсии и почту. Также необходимо установить в Ивантеевке вышку сотовой связи, чтобы люди могли вызвать скорую помощь или пожарных при необходимости. Один дом уже сгорел. А сколько человек умерло без возможности позвать на помощь?
— Вот жило бы там хотя бы человек сто, мы бы с вами побеседовали на эту тему. А для десяти стариков выкидывать такие деньги на ветер? Да меня налогоплательщики на части разорвут! — повысил голос мэр.
— А я считаю, что отец Илия прав, — подала голос с дивана Анна Константиновна. — Нужны и телефон, и автобус, и автолавка, и почта. К тому же, мы планируем поставить там лесопилку и устроить ферму. Возможно, кирпичный заводик — мой прадед говорил, что в том районе превосходная глина.
— Да когда то еще будет, Анна Константиновна! Помилуйте! — всплеснул руками Сергей Николаевич. — Вот когда построите и заводик, и ферму, и лесопилку, тогда мы с вами и побеседуем! — довольно сердито ответил мэр. — У вас есть еще просьбы?
Илия еще обговорил с мэром несколько вопросов, направленных на восстановление храма. И вот тут уже, как только мэр ни выкручивался, но под внимательным взглядом стальных глаз женщины, вкладывающей кругленькие суммы в восстановление храма, сильно противиться он не мог. И Илия получил все, ну или почти все просимое для начала строительства, включая технику и вагончики для проживания рабочих, до сих пор ютившихся в наскоро сколоченных из досок времянках и спящих на трехэтажных нарах. Готовили рабочие на костре, кушали на улице под легким навесом от дождя — во времянках не было места, чтобы воткнуть туда даже крохотный столик.
Выйдя из администрации, Илия растерялся — побеседовать с Анной Константиновной очень хотелось, но где? Вести ее на лавочку в парке? Простите, моветон, да и ему не пятнадцать лет. Пригласить в кафе? Еще бы знать, где оно здесь, да и идти в кафе в облачении… Мда…
Его сомнения разрешила сама Протасова. Ненавязчиво взяв его под руку, она мило поинтересовалась:
— Батюшка, а вы не пригласите ли меня в Ивантеевку? Очень хотелось бы побывать в любимом селе нашего предка, и посмотреть на то, что осталось от храма.
— С удовольствием. Рад буду, если вы не только приедете в деревеньку, но и останетесь на скромную вечернюю службу. А вечером, после службы, если позволите, отвезу вас обратно, — улыбнулся Илия, поворачивая к машине.
— А вы не похожи на привычных священнослужителей. Будь вы не в рясе, никогда бы не подумала, что вы служитель в храме, — провокационно улыбнулась Анна Константиновна.
— Не стоит упоминать имя Господа всуе, — искренне, от души рассмеялся Илия. — А вообще я человек, такой же, как и вы, и ничто человеческое мне не чуждо. Я тоже хожу в кино, читаю мирские книги, не в пост кушаю обычную пищу. То, что верую в Господа нашего и стараюсь в меру моих скромных сил донести эту веру людям и помочь им прийти к Богу, не делает меня каким-то особенным. Я просто человек, — и, дабы перевести разговор на другую тему, тут же поинтересовался: — Анна Константиновна, а вот вас почему так озаботил храм в Ивантеевке? Не подумайте чего дурного, мне просто интересно. Вы же, насколько я понял, живете за границей и вполне успешны. Что вам до вымирающей деревеньки и давно забытых руин? — открывая перед ней дверцу Нивы, Илия улыбнулся.
— Просто Анна, пожалуйста. Константиновна я для того товарища в администрации. А что касается храма, да и не только его, а вообще всех владений Протасовых… Знаете, все мы, Протасовы, появились на свет благодаря обету нашего далекого предка, Кузьмы Протасова. И всем нам с младенчества вкладывали в голову, что с гибелью данного храма погибнет и наш род, ибо мы живем, пока живет храм.
— Я читал о Кузьме Протасове и истории возникновения этого храма, — кивнул Илия. — Но ведь Кузьма выполнил свой обет и действительно поставил самый большой и самый красивый храм на берегах Лены.
— Это первая и основная часть обета. Также он поклялся, что его потомки, пока живет его род, будут следить за тем, чтобы храм, давший им жизнь, также жил. Увы, мы не выполнили наказ нашего предка. И хотите верьте, хотите нет, но обет, когда-то данный Кузьмой, имеет великую силу, и наша жизнь действительно связана с этим храмом. Не так давно многочисленный род Протасовых сегодня практически вымер. Из всех Протасовых остались лишь я и мой племянник. Я не могу иметь детей, да даже если бы и могла, род не передается по женской линии, а племянник… Ему двадцать пять лет, пока не женат, и большой вопрос, успеет ли он жениться и оставить после себя сына. Он болен, и серьезно. Правда, когда я обнаружила бумаги и передала их в епархию, настояв на восстановлении храма, у Димы наступила ремиссия, — Анна посмотрела на Илию. — Звучит фантастически, да?
