Кадр опять сменился физиономией генерала.
— Проф, это только цветочки. Ты должен выторговать у инквизиции разрешение. Говорят, она на самолёт позарилась. Пообещай ей это долбанный самолёт, вместе с пилотом в придачу. Сам ей отдайся, но сделай!
Генерал потянулся к экрану, и послание завершилось.
— Легко сказать, — пробормотал Глушков и уронил голову на стол и обхватил ладонями.
— С вами всё яси? — раздался позади голос Констанции.
Профессор вздохнул. Ему хотелось послать всю эту затею с инквизицией к чертям собачим, но генерал шутить не будет. Если только сейчас свалить из этого мира, чтоб разбились с проблемами сами? Но чтоб не грубить волшебнице, светило земной науки, сдерживая раздражение, тихо ответил на вопрос:
— Мне бы повидаться с преподобной матерью, которая недавно нас посещала.
Было слышно, как Констанция вздохнула, прежде чем произнести следующие слова:
— Это будет нелегко. Преподобная мать сейчас в столице, но нам придётся либо идти по большому кругу, либо пробираться через гущу боя. Королева умерла, и на Золотых Полях под Коруной сейчас стоят войска претенденток. До полноценных стычек пока не дошло. Но округа полна мародёров и разбойничьих шаек, которые словно стервятники и гиены собрались поживиться падалью. Это не война с нубийками, но всё равно плохо.
— Если пойдём? — переспросил профессор, оторвав голову от столешницы, поглядев на волшебницу.
— Да. Я вам помогу…
***
— Юра! — раздался крик Андрея. Лейтенант, стоящий за дверью, начал часто и громко стучаться. Наверняка весь постоялый двор разбудил. — Юра, твою мать, проснись! — орал товарищ. Сейчас, как никогда, хотелось его прибить.
На улице было ещё темно. Я щёлкнул пальцем и в комнате вспыхнул свет загоревшейся волшебной свечи. Та стояла на табурете подле кровати.
— Что, блин? — заорал я в ответ, глянув на тень от волшебной свечи, падавшую на стену, у которой стояла наша кровать. Обнажённая Катарина старалась не подавать вида, что проснулась, но тень её призрачного хвоста нервно билась из стороны в сторону, словно у кошки, которую гладят против шерсти. Того гляди, рычать начнёт.
— Юра, тебя генерал срочно зовёт!
Я выругался сквозь зубы, повернулся к девушке и провёл ладонью по её ноге, которую храмовница положила на меня, одновременно прижимая меня к себе левой рукой.
— Катюша, пусти. Надо к барону сходить.
— Барон так ругался, что я здесь слышала. У них какой-то самолёт куда-то упал.
Я на секунду замер.
— Блин-блин-блин, — сорвалось с моих губ, — Катарина, это очень серьёзно.
Девушка с недовольным вздохом убрала руку и ногу, и рывком вскочил с кровати, хватая налёту труселя, штаны и рубаху.
— Твою мать! — сорвалось с губ. Ну почему когда спешишь, нога обязательно не хочет с первого раза попадать в штанину, и приходится скакать на одной ноге, как придурочная мартышка? Совладав с гардеробом, я выругался ещё раз: — Чужик, падла, брысь отсюда! Хватит путаться под ногами!
Ручное порождение ночного кошмара противно запищал и упал на спину, изображая дёргающуюся в конвульсиях крысу.
— Кому сказал, брысь! — прокричал я, перепрыгнул через создание и торопливо распахнул дверь, за корой стоял раскрасневшийся Андрюха. — Где генерал?
— У себя.
Мы сломя голову спустились с третьего этажа на второй, где были самые лучшие комнаты, занятые сейчас Клэр, Ребеккой и Петром Алексеевичем. Ступени лесенки под нашими ногами проскрипели, отыграв сюрреалистичную мелодию безумных сверчков. Поднимавшийся навстречу мальчик-слуга, пропуская нас, испуганно вжался в стену. В обитель начальника вбежал, лишь раз для приличия стукнув в косяк распахнутой двери.
— Ршите? — скороговоркой протараторил я и остановился у стола, за которым сидел начальник. Таким взволнованным я ещё никогда его не видел.
— Всё через задницу получается. Твою ты мать, всё через задницу, — бурчал он и тряс ногой, закинутой на другую ногу.
Мы встали рядом и принялись молча ждать распоряжений. Сейчас не до препирательств, самолёт — дело нешуточное.
— Юра, — произнёс начальник и поднял на меня глаза, — ты понимаешь, что происходит?
— Самолёт упал, — высказал я услышанное от Катарины, подметив, что генерал не спросил, откуда я это знаю. Наверное, и так понимает, что все слышали.
— Да хрен с ним, с самолётом. Лётчика спасть надо и оружие нужно вытащить. Значит так, мы не успеем всем табором, поэтому… поэтому, — генерал заозирался в поисках кого-то. — А где Лена? И что сегодня все такие дёрганные? Одна Ребекка всё время требует поесть и тут же нос воротит. К ней уже три раза поднимались с подносами. А она капризничает, то ей то не так пахнет, то это невкусное.
Я пожал плечами, а вскоре в комнате появилась и ночная охотница. Пётр Алексеевич сразу же поманил её пальцем.
— Лена, ты сегодня со мной. Будешь порядки наводить, а то все злые, никто ничего не слушает. Герда и Глория орут, аж осипли. Клэр психованная и дёрганная.
Он поджал губы, замолчал на секунду и продолжил ставить задачи.
— Отдай свой пистолет-пулемёт и мотоцикл Юрке.
— Ага, злые. И какие-то красные шнурки на пояса нацепили, — пробурчала девушка.
— Блин, — поморщился и выругался я, так как вспомнил, что Катарина тоже достала шнурок, спрашивая, какой из них красный.
— Чего? — нахмурился и спросил генерал.
— Красный шнурок значит, что у женщины скоро дни крови. У местных шнурки и пояса как статус в соцсети, типа значок на электрощитке. Не лезь — убьёт.
— У всех сразу? — приподнял бровь начальник.
Я вздохнул и развёл руками. Зато заржала Лена, тут же зажав рот рукой.
— Вы про синхронизацию месячных циклов слышали, через силу выдавила она.
Генерал, я и Андрей молча и с кислыми рожами уставились на ночную охотницу, а та стала пояснять.
— Есть неподтверждённая теория, что у женщин, проживающих долгое время вместе, смещается менструальный цикл, так что начинается и завершается примерно в одно и то же время, — Лена поморщилась и потёрла висок пальцем. — На земле теорию опровергли, но этот мир сказочный, почему бы и этой сказке в нём не стать реальностью.
— Жесть, — пробурчал Андрюха.
Генерал устало приподнял брови, уставился на свою кружку и тяжело вздохнул. Было видно, что он придерживается такого же мнения.
— А что ещё от месячных зависит? — спросил он после нескольких секунд молчания.
— Ну, Юрка, наверное, знает, но волна казней и помилований у разного рода феодалок примерно совпадает с месячным циклом.
Я прищурил один глаз и почесал в затылке. Что-то такое было в лекциях, но я тогда не придал этому значения. А теперь ясно. Бабы, блин. У них всё от критических дней зависит, как в той присказке про запятую «Казнить нельзя помиловать». И Лукреция вчера психовала, и Катарина бурчала полвечера по мелочам.
