Два дня длилось это шоу. Под конец состоялась серия поединков спецназовцев и храмовницы из охраны старухи. Девчонка уработала трёх мужиков, но от продолжения отказалась, отметив, то зверомужи очень выносливы и просто загонят её до потери дыхания раньше, чем она добьёт последнего.
А после свершился банкет. Инквизиторша не стеснялась и вливала в себя водку наравне с землянами, отмечая, что не прочь увезти с собой бочонок такого изумительного зелья.
Обратно профессора буквально принесли в паланкине. Он хоть и воздерживался от зелёного змия, и похмелье обошло стороной, но всё равно было тяжело.
Глушков вздохнул, поднял взгляд на монитор, а потом протянул руку и без всяких мысленных команд нажал на пробел на клавиатуре, запуская анализ недавно присланных файлов, фиксировавших ночной бой отряда «Мерлин» и охраны проклятого места. С головной болью мысленные команды были из разряда садомазо, особенно когда система через раз уточняла: "А точно ли вы имеете в виду именно это?"
В другое время профессор запасся бы попкорном и удовольствием посмотрел этот боевичок, но сейчас у него внутри была лишь апатия. Вдобавок, выпрошенная после экскурсии вычислительная машинка, в теории должная быть помощнее предыдущей, оказалась бесполезной. Водяное колесо, подключённое к генератору, и паровой котёл в камине даже суммарно не давали той мощности, которой хватило бы, чтоб перекрыть аппетиты двухсотядерного компа, и шесть профессиональных видеокарт, умеющих работать с огромнейшим объёмом данных, вообще, пожирали все ватты до последнего, не разгоняясь и на десятую часть своих возможностей. И между аппаратом и холодильником был выбран последний. Комп пришлось перевести на урезанный энергетический паёк.
Это было ударом под дых.
Тем временем программа составляла трёхмерную модель боя, благо, камер было достаточно для моделирования, а датчики исправно поставляли поток данных во всех диапазонах. Весьма неплохой искусственный интеллект додумывал то, что не мог распознать на записях с камер, помечая объекты непосредственного наблюдения яркими сочными цветами, а события, дорисованное по интерполяциям и предположениям, слегка размытым и серым. Он учитывал даже звуки шагов и звон клинков для восстановления полной картины боя. Хороший, но блин, без нужных мощностей генераторов такой ме-е-едленный, как горячий финский парень из анекдотов.
— Маэстро! — влетела в комнату Роза, неся в руках небольшой разноцветный набор для игры в дартс, которые профессор самолично подарил девочке. Юная волшебница остановилась на середине помещения, опустила свою ношу прямо на пол и подбежала к спрятанному за ширмой холодильнику. Сей образец кухонной техники сперва был принят за обитый железом сундук. В подобных местные жители часто хранили продукты, оберегая их от набегов крыс, мышей, тараканов и прочей живности, незаконно проживающей в доме.
Хлопнув холодильником, девочка вприпрыжку вернулась к оставленному. В её руке уже была небольшой кусок колбасы. Этот мир ещё не знал докторской, довольствуясь либо вяленной, либо копчённой разной степени продымления и перчения.
— Это пробел надо срочно устранять, — пробурчал профессор, представив бутерброд с толстым розовым пластиком на куске свежего хлеба, только-только вынутого из печи.
— Маэстро, — снова закричала Роза, — посмотрите, чему меня мама научила!
Девочка кинула на стол дротики и быстро поставила мишень прямо к монитору.
Профессор только и успел произнести: «Стой», как юная волшебница отбежал и метнула стрелку.
— Нена…! — продолжил он реплику, но замер на полуслове.
Девочка явно промахивалась, но дротики один за другим попадали точно в цель. Они, самым наглым образом летевшие не по баллистической траектории, а словно самонаводящиеся ракеты.
— Как ты это делаешь? — осторожно переспросил Глушков.
— Вот!
Роза с гордостью протянула вещицу профессору. Тот покрутил оперённый дротик в руке, отошёл подальше и тоже метнул. Стрелка попала точно в мишень, не задев остальные крохотные снаряды.
— Ну, конечно же, магия, — с улыбкой произнёс Артём Владимирович, сделал вздох и повернулся к Розе: — Я буду рад, если ты и мне расскажешь, как это ты так хорошо сделала.
— А я их заговорила! — радостно воскликнула юная волшебница.
— И как?
— Сейчас покажу, — ответила Роза, подняла ладонь с один дротиком на уровень лица, зажмурилась и принялась что-то быстро-быстро бормотать.
Профессор глянул на возникшие в дополненной реальности графики сигнатур. Амплитуда не самая большая, но вот количество накладывающихся друг на друга гармоник было очень велико.
— Вот! — произнесла девочка и быстро кинула дротик в мишень. Разумеется, попала, но Глушков всё равно слегка затаил дыхание, боясь, что монитор придётся менять.
— А теперь ещё раз и желательно с пояснениями. А то не знаю, где именно тебя хвалить.
Роза насупилась, думая, что учитель будет ругать, а тот сделал вид, что очень умный и внимательный, хотя ничегошеньки не понял, не будучи магом.
— Я на мишень наложила паутинку школы паука. На узелки — воздушные пружинки, которые притягивают дротик. А ещё я пером поставила маленькие точки синими чернилами, чтоб дротики не попадали друг в друга, а точки связала в лозу, по школе лозы. А ещё на дротики привязала узелки с узелковым письмом, чтоб мишень их узнавала и притягивала. Правда, здорово?
Профессор приложил ладонь, прикрыв пальцами губы. Эти названия ему ничего не говорили.
Роза замерла, ожидая похвалы, а Глушков пытался уловить нить размышлений, и лишь через минуту просиял. Вот она настоящая магия, которую он всё это время искал. Не потоки сил, а органы управления этими потоками. Осталось только разобраться в хитросплетениях.
— Ро-о-оза, девочка моя, — ласково произнёс профессор, присел перед юной волшебницей на корточки осторожно положил руки на её плечи. — Роза, ты юное дарование, если нарисуешь мне волшебство на бумаге, я помогу сделать его ещё лучше, а ещё — дам новые цветные карандаши. Они яркие-яркие…
***
После битвы прошло три дня. Мы оставили тюрьму Вечноскорбящей матери и теперь двигались прочь. Место силы оказалось на удивление скучным, стражницы забрали тела убитых соратниц, обозначили на месте черту, которую мы не вправе были пересекать, и исчезли в кустах. Больше мы их не видели. Зато вокруг часто шныряли потеряйцы, но их было немного, и потом мелкие высушенные создания остерегались к нам приближаться. К тому же оказалось, что карликовая нежить неоднородна в своём составе: у них есть несколько больших и агрессивных орд и множество неопасных, но назойливых шаек.
На одну из мигрирующих масс мы и напоролись у Золотого Ручья, облюбованного Акварелью.
Бычки медленно тянули фургоны и телеги. Нас мерно покачивало на неровностях дороги. За время пути я уже отсидел себе пятую точку, зато начал понимать, почему на рынке пользовались мягкие подушечки для путешествий: обшитые бархатом, расшитые шёлком и набитые лебяжьим пухом для знати и мешковина со мхом и соломой для простых людей. Казалось бы, чем такая подушка отличается от обычного мешка, но вот отличается. Ткань более плотная, и солома из неё не торчит. И самые последние крестьянки добавляют к таким подушечкам бахрому и вышивку прочной льняной нитью. Порой мякотку для седалища и вовсе делали из дублёной кожи.
