— Но ведь яси же, — не унималась Катарина.
— Не знаю, — пробормотала через силу Лукреция, приложив к груди ладонь, а затем добавила: — Там вниз кто-то кинул кусок сырого мяса. Удивительно, что не протухло, пока ехали. Я в него всю дорогу ногами упиралась.
— Какого мяса? — опешил я, а затем быстро подошёл к мотоциклу и заглянул внутрь.
А мясо тем временем зашевелилось и оскалилось многочленными зубами, и уставилось на меня десятком мелких злых глаз.
— Твою мать, Чужик, это ты выпустил Фарша из банки?
Чёрный страх сменил цвет, пытаясь подражать в маскировке то ли хамелеону, то ли осьминогу, и прильнул к бензобаку, тускло поблёскивающему из-под тонкого слоя пыли. На гладкой шкуре страха даже проступили тёмный кружок, имитирующий крышку бака, и яркие пятна чистого металла в форме отпечатков человеческой ладони там, где я трогал бак.
Лукреция, осознав, чего она всё время касалась, взвизгнула и выскочила из люльки.
— Юн спадин, — снова заговорила тётя Урсула, — заклинание.
Я поднял глаза на мечницу, а потом в небо, где кружила пара коршунов. Жаль, я бы хотел увидеть птеранодона. Большого такого, чтоб крылья были в десять метров в размахе. Но такой зверь, увы, не обнаружилось.
— Да, конечно, — ответил я на вопрос Урсулы и произнёс: — Думай, Юра, думай.
А думать было особо-то и нечего. Самая первая задача — это найти пилота и самолёт. Но проблема в том, что моя система не улавливала сигналы ни чужого мозгового имплантата, ни аварийного маяка самолёта. Долина Чёрного Оврага была в ширину не меньше пяти, а то всех семи, километров, и в длину неизвестно сколько. Но даже противоположный, так сказать, «берег» этой долины, или как сказали бы умные люди — терраса, едва заметен в голубой дымке. И какой дебил решил назвать это оврагом? Не иначе как пьяная путница, чуть не свалившаяся с крутого обрыва вниз, но не сумевшая разглядеть масштаб явления.
— Надо разжечь костёр. Поиски могут занять много времени, и нужен ориентир, чтоб не заблудиться, когда стемнеет. Да и ужин бы не помешал, — огласил я часть плана и тяжело вздохнул. Понятия не имел, что делать дальше. И вообще, вся эта неопределённость бесит. Осталось только пойти вдоль обрыва, надеясь наткнуться на сигнал. Но имелся и дополнительный метод — достать бинокль и время от времени внимательно вглядываться в зелёные джунгли и голубые дали.
— Юн спадин, — тихо возмутилась Урсула, — нас же заметят.
— Нас наверняка уже заметили, — ответил я, сделав ударение на слове «уже», и пояснил. — Мы стоим на самом краю обрыва, на фоне неба и орём, как дурные.
— Я не ору, — тут же ответила мечница.
— Я не дурная, — обиженно отозвалась Катарина.
Зато Лукреция фыркнула, покачала головой и задрала глаза к небу.
Спорить дальше смысла не было, и я неспешно вернулся к мотоциклу и достал из сумки бинокль, а когда возвратился на место и приложил прибор к глазам, отдал команду:
— Система, произвести анализ изображения. Составить предварительную карту местности по косвенным признакам. Провести анализ факторов на предмет возможного места крушения самолёта.
«Принято», — отозвалась система.
Я же начал медленно поворачиваться, чтоб процессор составил панораму Чёрного Оврага. Когда дело было сделано, повесил прибор наблюдения на шею.
— Катюша, пойдём со мной.
Девушка быстро подхватила клинок и пистолет и пошла в мою сторону. На фоне мотоцикла она казалась не храмовницей из волшебного мира, а персонажем постапокалипсиса в стиле Безумного Макса. Не хватало привязанного к люльке пленника.
— Юн спадин, — вскочила с земли только-только присевшая Урсула. — Я тоже с тобой, а то мало ли какая напасть. Эти места страшные.
— А как же Лукреция? Она же магесса и сможет отбиться от чудища.
— Кто сказал, что я останусь? — пробурчала волшебница, перебрасывая через локоть свой тёмно-синий плащ, который не стала накидывать, потому как вечер стоял жаркий и даже душный.
Я хотел было уже двинуться в путь, но насупился и задумался.
— А кто же тогда будет костёр разводить? А за мотоциклом кто следить будет?
Мои спутницы переглянулись, но промолчали. Никто не хотел оставаться в одиночестве на краю проклятого места.
Не успел я высказать продолжения измышлений, как в голове зашептала система:
«Оставлена карта местности. Признаков крушения не выявлено. Вывожу проекцию».
Перед глазами возникала схема. Масштаб был не очень удачным, и я выставил перед собой руки, сложил пальцы на обеих ладонях щепотью, словно мог ухватить за край этого виртуального листа каты. А потом потянул.
— Ух ты! — раздался за спиной голос Урсулы.
— Вот это яси, — вторила ей Катарина.
Все три женщины обступили меня, уставившись на то, что по идее должен видеть только я.
— Что? — опешил я, и от удивления перешёл на родной и могучий: — Какого хрена?
Катарина провела рукой в воздухе, и она прошла через карту, не встретив сопротивления. Тётя Урсула тоже ткнула пальцем, норовя сломать крохотные деревца.
— Хорошая иллюзия, — высказала мнение Лукреция и провела ладонью над схемой.
— Что? — повторил я простенький вопрос как полный дурак.
— Школа лозы. Умение иллюзий. Все маги умеют творить иллюзии, но не всем даётся такое в совершенстве. Должно быть, у тебя дар не только к магии огня, но и к видениям тоже.
Я уставился на карту и почесал в затылке. Это что ж получается? Я теперь и голограммы могу создавать? Умение не сильно нужное, но раз смог, почему бы не пользоваться.
Тем временем Лукреция приподняла руку на уровень груди ладонью вверх и что-то невнятно прошептала. Над рукой колдуньи сразу же возник яркий шар, словно сделанный из стекла, причём полый, как мыльный пузырь. А ещё это шар горел голубоватым пламенем, будто лабораторная спиртовка.
— Простейшая иллюзия огня, которая создаётся ради обычного света.
— Маэстра, — позвал я магессу, неотрывно глядя на невесомый шар, — а почему вы раньше не делали подобного?
— А зачем? Мне и пламени свечи хватало. К тому же, иллюзия тоже тянет силы из создавшего её чародея, а поскольку иллюзия не то, чем я обычно занимаюсь, тянет ощутимо, вдобавок, отвлекает от плетения чар на зачаруньках.
— Юрий, — заговорила Катарина, — а ты именно так видишь то, что тебе подсказывает твоя волшебная помощница?
Я ошарашенно кивнул, а потом вызвал панель с файлами.
— О! — воскликнула Урсула, тут же ткнув пальцем в открывшееся окошко. — Я уже видела такое. В этом… как его… нутбукле.
— Ноутбуке, — хмуро поправил я мечницу и устало провёл ладонями по лицу.
