Мгновение Кассия казалась бесчувственной. Грэлэм поцеловал ее, упиваясь ощущением ее губ, ее нежного рта и радуясь каждому ее порывистому и судорожному вздоху, который впивал своим ртом. К своему величайшему восторгу, он почувствовал, как тело Кассии вновь содрогается, когда положил ладонь на ее сокровенное место и слегка сжал его. Казалось, она не сознает, что из груди ее вырывается тихий стон; спина ее изогнулась, и Кассия порывисто задвигалась. Он опять заставил ее испытать наслаждение, и на этот раз она притянула его к себе и зарыдала, прижавшись лицом к его плечу.
Она полна страсти, думал Грэлэм, и так отвечает ему, так совершенно отдается чувствам! Сможет ли он еще раз довести ее до пика? Но нет, пожалуй, на этот раз достаточно. Она не привыкла к подобным ощущениям, утомлявшим ее тело. Скоро, решил Грэлэм, прижимая жену к себе, он снова испытает глубину ее страсти.
И вдруг рыцарь осознал, что ни разу за все это время не подумал о себе. «Ты становишься слабоумным», — укорил он себя, но ничуть не огорчился, а, нежно улыбаясь, поцеловал жену в мочку уха и крепко прижал ее к себе, ощущая ее тело рядом со своим. Он продолжал бодрствовать, пока Кассия спала глубоким и крепким сном удовлетворенной женщины.
Женщины, продолжал думать рыцарь, насколько они сложнее мужчин! По крайней мере Кассия была сложнее. Он понял, что она должна была довериться ему полностью, прежде чем тело ее смогло раскрыться для него. Но какому мужчине пришло бы в голову размышлять о женском доверии? Какому мужчине было важно знать, что женщина получает наслаждение от близости? К сожалению, он сам был таким мужчиной. Зато он знал теперь, что не сможет жить без нее.
Глава 24
Грэлэм улыбнулся, заслышав веселый и звонкий смех Кассии. Никто бы не узнал в ней бледное маленькое привидение, на которое она походила всего лишь неделю назад. Она была полна энергии, желания смеяться и быть с ним. Никогда прежде он не испытывал потребности быть с женщиной иначе, чем ради физической близости, но теперь все было по-другому. Грэлэм радовался, когда жена его поддразнивала, ему приятно было наблюдать, как она приводит в порядок Вулфтон, как заботится обо всех его обитателях. Суровый рыцарь, он приходил в восторг, видя, каким нежным становится ее взгляд, когда встречается с его взглядом. И каждый раз, когда это случалось, лицо ее вспыхивало, а он улыбался многозначительной улыбкой и шептал ей на ухо столь интимные слова, что она краснела еще сильнее.
Грэлэм теперь знал, что в постели она не может отвечать на его ласки, если мысли ее заняты чем-то другим, если у нее возникали какие-нибудь сложности со слугами или в голове зарождались новые планы. Постепенно он начал понимать ее мысли и то, какие чувства вызывали в ней эти мысли, каким образом она принимала решения, касавшиеся, например, управления замком. Лорд Грэлэм с грустью вспоминал время, когда ему ничего не хотелось, кроме как бросить жену на постель и заниматься с ней любовью, пока она не начнет задыхаться от желания. Она ему никогда не отказывала, но когда он принимался целовать ее наиболее изощренно, то видел, как между ее бровями образуется морщинка. Сначала он чувствовал себя оскорбленным и рявкал:
— Что с тобой, Кассия? О чем ты думаешь?
Она склоняла головку к плечу, и на губах ее появлялась нежная улыбка.
— Это Бернард, — говорила она печально. — Не знаю, что с ним делать, а делать что-нибудь надо!
— Бернард, — повторял он, сначала не понимая и лишь потом вспоминая тихого неухоженного мальчика, приходившего в замок выбирать собак, чтобы они помогли его отцу пасти овец.
Его жена задумчиво покусывала нижнюю губу и вдруг широко улыбнулась.
— Почему я сразу не спросила тёбя? Ты ведь знаешь, что делать!
И они начинали обсуждать проблемы Бернарда и его странную, необычную реакцию на собачьих блох и находили решение, которое потом оба одобряли. Ее любовь к нему после этого была больше, чем он мог себе раньше вообразить.
Грэлэм позволил ей делать, что ей заблагорассудится, со всеми тканями в своем сундуке. Но, разумеется, она не стала злоупотреблять его щедростью. Кассия всегда спрашивала его мнение, и он знал, что пройдет много времени, прежде чем забудется его первая реакция, когда она взяла ткань из сундука, чтобы сшить ему новый камзол.
Лорд Грэлэм понял также, что ему нравится его жена. Это была пугающая и нелепая мысль, и ему даже не хотелось ее анализировать. Жена существует для удобства и комфорта мужа. Она ублажает его тело, следит за его домом. Большинство его знакомых мужчин без тени сомнения как попугаи повторяли эту заповедь. Он снова повернул голову, услышав ее смех, и понял, что она находится на их небольшом стрельбище. Что могла делать Кассия среди его солдат? Рыцарь широко зашагал к плацу и, подойдя, остановился как вкопанный. Его жена сидела в выцветшем зеленом шерстяном платье, с белым шерстяным платком на голове, и, если бы не ее звонкий смех, он мог бы принять ее за служанку. Вокруг нее собралась толпа.
— Нет, Бран, — услышал он голос Кассии, в котором еще дрожал смех, — эта часть пирога для моего господина. Ты уже съел свою порцию!
Грэлэм увидел, что Кассия держит поднос, а его люди едят или, уже поев, довольно жмурятся, вытирая рты.
«Ее господин»! Мысль о наказании за то, что она прервала занятия его людей, тотчас исчезла у негр из головы. Она увидела его и побежала ему навстречу, и в глазах ее он заметил удивление и радость при виде его.
— Я подумала, ты занят с Блаунтом, — сказала Кассия весело. — Вот, милорд, яблочный пирог, только что испеченный.
Грэлэм принял от нее свою порцию, с запозданием осознав, что выражение его лица, вероятно, такое же глупое, как и у его солдат.
Поев, хозяин Вулфтона вытер губы и улыбнулся жене:
— Пирог восхитительный, миледи. Не знаю только, чем эти безмозглые увальни заслужили ваше внимание.
И услышал раскаты хохота за спиной. Кассия смеялась вместе со всеми. Почти против своей воли он протянул руку и провел кончиками пальцев по ее гладкой щеке.
— А теперь иди, малышка, — сказал рыцарь нежно, — иначе у меня возникнет искушение перебросить тебя через плечо и доказать тебе, как ты восхитительна.
Она вспыхнула, попыталась возразить, а потом, плутовато улыбнувшись ему, бросилась бежать с поля. Немного позже Рольф сказал хозяину:
— Вам повезло, милорд. Очень повезло.
— Да, — вежливо согласился Грэлэм, отирая пот со лба и Глядя на укрепления на восточной стене. — Вулфтон такой замок, которым можно гордиться: нечистоты убраны. ничто здесь не воняет, и Бернард гораздо лучше теперь управляется с лошадьми.
Грэлэм потянулся, уголком глаза наблюдая за своим сержантом. Рольф не понял бы шутки, даже если бы при этом для убедительности ему хорошенько поддали под тощий зад коленом. Прочистив горло, он уточнил, медленно произнося слова:
— Это все верно, милорд, но я то говорил о миледи, вашей жены — И выпрямился, хмурясь при виде легкой ухмылки на губах своего господина. — Она всем на радость. Вашим людям всегда приятно видеть ее улыбку.
