— Даже если Кассия умрет, Грэлэм на вас не женится.
Она рассмеялась своим мелодичным смехом:
— Ах, Гай, кажется, я слышу в вашем голосе ревность? Рыцарь долго смотрел на нее.
— Ревность, Бланш? Что ж, возможно, прелесть моя, вы и не ошибаетесь.
— Это послание от герцога Корнуоллского. Он приезжает через неделю.
Кассия тотчас же отложила в сторону папку со счетами, не вполне уверенная, что Грэлэм одобряет ее занятие; на губах ее появилась вымученная улыбка. Блаунт, разумеется, был в восторге от ее талантов, но она уже устала гадать, как относится к этому ее муж.
— Я сделаю все, чтобы герцогу было здесь хорошо, милорд.
— Вы должны помнить, что он приедет с большой свитой.
— Да, я об этом помню.
Грэлэм смотрел на жену со все растущим раздражением.
— Почему вы начинаете трястись от страха, как только я появляюсь? Вы прямо из кожи готовы выпрыгнуть.
Сердце Кассии сжалось.
— Вы сами хотели покорности, милорд.
— Вы так же покорны, как мой боевой конь. Не умеете даже толком сыграть свою роль.
Она ничего не ответила и опустила глаза на свои руки, лежавшие на коленях.
— Чем вы заняты?
Склонившись к столу, де Моретон поднял папку и полистал ее.
— Ах да, — заметил он, — я и забыл, что ваш отец научил вас читать и писать. Блаунту известно, что вы браконьерствуете в его охотничьих угодьях?
— Известно, — последовал тихий ответ. Грэлэм бросил папку на стол.
— Вам нравится делать из всех нас дураков? Нет, не отвечайте, Кассия. Ваша ложь переполнила чашу моего терпения.
Не взглянув на жену, он вышел из маленькой комнатушки, служившей чем-то вроде конторы, а Кассия вернулась к своим цифрам, жалея, что не может сказать хозяину Вулфтона, что его замок становится все богаче и богаче. Если бы даже она и попыталась, это вызвало бы у него только раздражение.
Закончив работу, Кассия созвала в большой зал всех слуг. Они стояли перед ней, и лица некоторых из них были ей приятны, другие же казались неумолимо враждебными. При виде Бланш, сидевшей у огромного камина с безмятежно-ясным лицом, юная леди содрогнулась, но не подала виду. Она объявила всем о приближающемся приезде герцога.
— Марта, — обратилась Кассия к пожилой вдове, теперь распоряжавшейся прядильщицами и ткачихами, — нам надо поговорить о новых платьях для женщин. У нас теперь вдоволь ткани, и излишек мы можем истратить на собственные нужды.
Все, кроме Нэн, заулыбались при этом известии.
— Да, миледи, — согласилась Марта, просияв от сознания собственной значительности.
— Блаунт предоставит свою комнату герцогу. Нэн и Элис, вы должны хорошенько вычистить и убрать ее. Я надеюсь, что успею закончить новые подушки для кресла герцога.
Кассия слышала, как Нэн что-то бормочет, но не стала обращать на это внимания. Отдав все необходимые распоряжения, она отпустила слуг, задержав только поваров, чтобы обсудить с ним меню на время пребывания герцога. Наконец Кассия поднялась с места, потирая затекшую шею. Она бы охотно проехалась верхом, но сомневалась, что Грэлэм ей позволит. Если она попытается заговорить об этом, он предпочтет унизить ее перед своими людьми.
— Кассия.
Она вздрогнула, потому что, занятая своими мыслями, не заметила, как в зал вошел Гай.
— Есть новости, миледи. И вы первая поздравите меня. Кассия улыбнулась:
— И в чем же ваша новость?
— Умер мой отец. Теперь ко мне перешли его земли и замок поблизости от Дувра, — Он поднял руку, видя по ее глазам, что она изумлена, даже возмущена его словами. — Нет, не стоит его жалеть. Он был разнузданный старый развратник, низкий и жестокий человек. Его смерть — облегчение для всех слуг и для моей бедной сестры, которая жила с ним.
— В таком случае я вас поздравляю, Гай. Теперь вы стали влиятельным рыцарем. Вы нас покинете?
— Да. Хоть мой замок и ничто по сравнению с Вулфтоном, но это только начало.
На мгновение рыцарь умолк, и в его синих глазах сверкнуло веселье.
— Я начинаю верить в судьбу, — сказал он наконец.
Кассия вопросительно склонила голову к плечу, ожидая, что Гай объяснит свои странные слова, но он только покачал головой и улыбнулся ей.
— Да, — повторил рыцарь, — это и правда судьба.
К удивлению Кассии, Грэлэм, услышав новости от Гая, тотчас же рассыпался в добрых пожеланиях. Они бражничали всю ночь до утра, попивая то эль, то вино. Грэлэм, настроение которого заметно улучшилось после употребления горячительных напитков, пытался навязать Гаю общество Нэн, от чего молодой рыцарь отказался, крикнув своим веселым собутыльникам, что после такой ночи ни он, ни его лучшее украшение уже не способны подняться.
Кассия тихонько оставила зал в надежде на то, что муж ее уснет внизу. Услышав за спиной шелест юбок, она обернулась.
— Как печально, что такой красивый и соблазнительный рыцарь, как Гай, покидает нас.
— Да, печально, — спокойно ответила Кассия. — Думаю, вам пора в постель, Бланш, вы, как и мужчины, с трудом ворочаете языком.
Ей было ясно, что Бланш хотелось уязвить, посмеяться над ней, но вино и эль притупили остроту ее языка. Кассия оставила подвыпившую свояченицу мужа, качая головой и дивясь собственному малоумию. Поверить, что эта коварная лицемерка ей друг! С таким же успехом можно было считать своим другом змею.
Бланш и в самом деле сильно опьянела, мысли ее еле ворочались. Проворчав что-то вслед Кассии, она направилась в свою маленькую спаленку. Там оказалось тепло и душно, но Бланш была слишком одурманена вином, чтобы позаботиться поднять ставни на единственном окне. Неуклюже раздевшись, она скользнула в постель. Ее порядком разморило, а в голову приходили игривые мысли. Она так желала, чтобы Грэлэм пришел к ней, она старалась внушить ему это и верила, что сумела это сделать. Вдруг Бланш увидела, что дверь медленно приоткрылась. В темноте она разглядела только, что вошедший мужчина был высок; лица его она видеть не могла.
— Грэлэм, — зашептала Бланш возбужденно, и в этом шепоте было обещание всех радостей, какие способна дать женщина.
Он тихонько притворил за собой дверь и с минуту постоял, высокий и сильный, потом, на ходу снимая одежду, приблизился к ней.
— Я знала, что ты придешь. — Бланш раскрыла ему объятия.
— Да, — сказал он тихонько, — я пришел.
Глава 20
Когда рыцарь посадил ее к себе на колени, Бланш затрепетала. Он нашел ее податливые губы и принялся целовать страстно и нежно, пока не почувствовал, что она полна нетерпения и желания. Бланш торжествовала победу. Кожа рыцаря была гладкой как шелк, а мускулы под ней тверды как камень.
