Танечка навсегда запомнила, как, войдя в кабинет директора, замерла: огромное окно на всю стену открывало вид на небо, и было ощущение, как будто она снова в кабине самолета.
Сергей Алексеевич по-своему интерпретировал этот восторженный взгляд.
— Первый раз на телевидении? — Он одобряюще улыбнулся.
— Садись. Анжелика, принеси нам кофе! — крикнул он в сторону приемной.
Вошла красивая холеная дама. С недоумением посмотрела на Таню и, поставив на стол две чашки, демонстративно вышла.
А Таня ничего не замечала. Она снова почувствовала себя счастливой. Она хотела здесь работать, и ее участь уже была решена. Сергей Алексеевич стал не только руководителем, но и «опекуном». Он снял ей маленькую квартирку в центре и дал должность ассистента режиссера.
Сергей Алексеевич был сыном чекиста. С детства он усвоил, что власть — это сила, а народ — это быдло. Иначе чем «шушера» Сергей Алексеевич своих подчиненных не называл. Он, кажется, с самого детства занимал руководящие посты. Комсорг, парторг, директор. Он спокойно шел по трупам к намеченной цели, менял принципы, как доллары, и ни в чем себе не отказывал. Его партийная кличка была Черный Ворон. Он требовал подчинения и хотел обожания. И если с подчинением проблем не было (полтысячи человек по штату обязаны были ему подчиняться), то с обожанием был явный недобор. И тут эта провинциальная девочка. С чистыми голубыми глазами, пшеничной косой и плавной походкой. Не испорченная столичными соблазнами и интригами, не зараженная алчностью.
Танечка была счастлива. Едва разобрав сумку с нехитрым скарбом, она побежала в магазин покупать новое красивое белье: чтобы не только ногу поломать не стыдно, но и Сергею Алексеевичу понравиться. Ему понравилось. Он умел ценить искренность и чистоту. Сергей Алексеевич был не свободен. Жена и взрослая дочь требовали капиталовложений. Таня — только чувств. Ей вдруг показалось, что среди тысяч людей она встретила своего человека. Он чем-то смутно напоминал отца, может, высотой положения, может, возрастом. Во всяком случае, она очень ценила его внимание и радовалась, что уже не одна на свете. В ванной красовалась его щетка и полотенце, на кухне на самом почетном месте — его чашка, и даже в шкафу было сменное белье. У них появились свои Маленькие секреты и свои маленькие праздники.
Танечка так ждала его всегда, что даже в календаре делала пометки. Если он приезжал и оставался, то она обводила день зеленым фломастером, если просто звонил — то синим. Если делал ей подарок или комплимент, то этот день был отмечен восклицательным знаком. И только дни без него были пустыми и безжалостно вычеркивались из жизни.
Постепенно Сергей Алексеевич охладевал к своей пассии. Новизна прошла, она была слишком простой, слишком влюбленной и предсказуемой. Более того, чтобы понравиться ему, Танечка зачем-то состригла косу и выбелила остатки волос. Походка из плавной стала порывистой. Вместо скромных вещей в гардеробе появились кричащие, вульгарные.
На работе к ней относились холодно. Во-первых, в коллективах никогда не поощряется связь с шефом, во-вторых, провинциалам не прощается их провинциальное прошлое. Вначале она страдала и пыталась завоевать если не уважение, то хотя бы симпатию. Потом плюнула и подружилась с главной стервой канала рекламисткой Лялей.
— Знаешь историю о том, как молодой царевич заболел странной болезнью. Ему показалось, что он петух. И молодой человек стал прыгать, как петух, питаться червячками и просом и даже кукарекать по утрам. Никто его не мог вылечить, кроме одного мудреца, который сказал: «Я знаю, что ты петух, ты знаешь, что ты петух, а остальным не надо этого знать. Пусть это будет наша маленькая тайна». С тех пор царевич стал таким, как все. Так и мы с тобой. Пусть все думают, что мы стервы, но мы-то знаем, что это не так. — И Ляля улыбалась, по-свойски подмигивая Тане.
— А может, стоит попробовать и нам понравиться? — Таня устала быть порядочной.
— Можем себе позволить!
И они стали «фестивалить» на пару. Банкеты, фуршеты, нужные люди, полезные связи, фальшивые улыбочки, искусственные отношения. Таня даже не заметила, как изменилась внутренне и внешне. Ее уже не устраивали редкие приходы Сергея Алексеевича, ее мелкая должность на канале, съемная квартирка. Хотелось всего и много!
Сергею Алексеевичу ее прыть не понравилась. Он мог играть в благотворительность, но в пределах разумного. А когда приезжие дамочки начинают качать права, надо их ставить на место. Он стал искать повод отделаться от нее.
— Самое простое — начать любовные отношения и предвыборную кампанию, и самое сложное — их закончить, — сказал он однажды своему заму. — Прямо не представляю, что делать с этой бабенкой. Подустал я от нее.
— Скажи, что жена заподозрила неладное, что тебе нужен имидж порядочного семьянина, потому что впереди выборы. Скажи, в конце концов, что она не устраивает тебя в постели. Все! Фенита, бля, комедия.
Таня замерла у дверей не в силах ни уйти, ни остаться. Свой оказался чужим. Он решает ее судьбу со своим замом как производственный вопрос. Стало очень больно в том месте, где находится душа. Она не стала дожидаться ответа теперь уже бывшего любовника. Минуту назад она осиротела во второй раз.
Таня бежала по лестнице, не сдерживая рыданий. Сотрудники недоуменно оглядывались вслед.
— Эй, подруга, ты что, забыла, что мы сильные женщины? — Ляля перекрыла ей дорогу. — Знаешь, почему я ненавижу сказку про Золушку? — продолжила она. — Потому что в этой сказке судьба девушки зависит исключительно от решения мужчины. Подойдет туфелька — женюсь. А у девушки ничего своего настоящего нет. И карета у нее тыквенная, и кучера у нее крысы. И если не этот первый попавшийся принц, то прозябать ей до конца дней на задворках.
— А что, разве не так? Разве мы не во всем зависим от них? Даже пресловутое женское счастье — это всего лишь, когда милый рядом, — всхлипывая, проговорила Танечка.
— Не бывает немилых, бывает слишком мало денег! На наш век мужиков хватит! Сегодня же идем на корпоративную вечеринку и охмурим тебе супермужчинку! И хватит умываться слезами, иди «одень» лицо и приходи ко мне на кофе.
Но на этом неприятности дня не закончились. После обеда секретарша Анжелочка с видимым удовольствием сообщила Тане, что время ее контракта истекло и с завтрашнего дня она уволена. «Сегодня явно не мой день», — сказала вслух Танечка, но плакать больше не стала. Забрала вещи из стола и поехала собираться на вечеринку. Приняла душ, с ног до головы намазалась душистым кремом, сделала легкий массаж и сложный макияж. Вечером, наглаженная и напомаженная, она уже стояла у входа в шикарный ночной клуб. Тусовка будет для избранных, и, может, выпадет козырный туз?
Туз не выпал. Зато все уже знали, что она бывшая, уволенная, и откровенно наслаждались, выражая сочувствие.
Сборище чужих людей, жадно жующих бутерброды и готовых съесть любого неугодного. Пустые, лживые, завистливые, они собираются в одно время в одних местах и почему-то называются сильными мира сего. В чем их сила? Риторический вопрос.
