Затем мы решили обмыть обновки, чтобы хорошо носились, и устроили настоящее застолье. Мы пили за перемены к лучшему в нашей жизни. И так засиделись, что я совсем забыла про свою любимую тренировку.
Уже несколько лет я исправно хожу заниматься шейпингом. Сегодня придется пропустить занятие.
Иришкина соседка вдруг забеспокоилась и засобиралась домой. Мы с подругой не возражали, потому что хотели посекретничать. Женщина нарядилась в мои вещи, а свои сложила в сумку. Мы с Иркой уставились на нее в изумлении — очень уж она напоминала меня.
Когда она ушла, мы заварили еще кофе и уселись поуютнее. Впереди был хороший вечер. Я проведу его не в одиночестве, а Ириша отдохнет от своего шумно-суетливого семейства.
— Интересно, как оценит твои наряды Толик? — спросила Ира.
— Да никак. Он неделями не ночует дома, делает какую-то халтуру. А когда появляется, ему не до меня, — ответила я честно. Вообще-то я не часто обсуждаю свою семейную жизнь, но тогда захотелось пооткровенничать.
— А мой змей так все замечает. То зачем я подстриглась, то зачем короткую юбку купила, — затянула Ирка свою обычную песню.
— Наверное, он просто неравнодушен к тебе, поэтому и хочет, чтобы ты не выглядела смешно, — предположила я. — А Толику все равно, как я выгляжу. По-моему, если вдруг меня не станет, он даже не заметит моего отсутствия, — добавила я грустно, и мне стало так жаль себя!
— Ну что ты такое говоришь! — Ирка не на шутку испугалась. — Знаешь, я, наверное, тоже пойду.
Мне ужасно не хотелось оставаться одной, и я пошла ее провожать. Возле нашего дома толпились люди. Машина «скорой помощи» и милицейский «уазик» наводили на мысль о криминале. Мы хотели пройти мимо, но какая-то неведомая сила подтолкнула нас к толпе. Картина, представшая перед глазами, повергла в ужас. На краю тротуара распласталась худенькая фигурка Ириной соседки. Моя шуба прикрывала ее мертвое тело, а рядом валялась моя же сумочка.
Внутри у меня все похолодело. Мне показалось на мгновение, что это я.
Мы были последними, не считая убийцы, с кем перед смертью общалась несчастная, поэтому пришлось ехать в милицию давать показания. Странно, но следователь задавал вопросы не об убитой, а обо мне. Я честно рассказала, что мы с мужем чужие люди под одной крышей, что я по вечерам занимаюсь шейпингом, а Толик получил халтуру на работе. Что недавно мне досталось наследство, и поэтому я обновила гардероб. А с жертвой нападения познакомилась только сегодня, когда отдавала ей свои старые вещи.
Следователь смотрел на меня очень внимательно, и мне показалось, с жалостью. Страшно разболелась голова, и когда меня наконец отпустили, я, не раздеваясь, уснула в кресле. Сон был неглубокий, тревожный и беспокойный, когда пробуждаешься от каждого шороха. Около четырех утра в замке воровато повернулся ключ, я вскочила как ужаленная и спряталась за дверью.
А потом я услышала голоса. Мужской принадлежал моему мужу, а женский — какой-то незнакомой женщине. Они тихонько переговаривались, но кое-что я слышала.
— По-моему, все обошлось, — прошептал муж.
— Еще ничего не известно, — так же тихо ответила его спутница.
— Знаешь, просто не ожидал, что все получится, — это опять муж.
Господи, о чем это они? От страшной догадки я боялась не то что пошевелиться, но даже дышать.
— Неужели тебе ее совсем не жаль?
Ответа я не расслышала. А может, просто не хотела слышать. Сейчас я вообще ничего не хотела ни слышать, ни понимать.
Потом в коридоре начался какой-то шорох. Что делать? Я не представляла, как себя вести в такой ситуации. Исчезнуть я не могла. Выдать свое присутствие было опасно. Почему они не заходят в комнату?
Вдруг неожиданно резко зазвонил телефон. Настолько резко, что я вскрикнула. Женщина в коридоре тоже испуганно вскрикнула.
— Слушай, Толик, мне страшно. Давай уйдем отсюда.
— Ну сама посуди, зачем нам куда-то идти? Это наш дом.
— Мне кажется, там кто-то есть. Я боюсь. Давай сегодня переночуем пока у меня.
— Как скажешь, — покорно согласился Анатолий.
Хлопнула входная дверь, и в квартире повисла гулкая тишина. Мне на мгновение показалось, что я действительно умерла.
Из оцепенения меня вывел телефонный звонок. На этот раз он звонил долго и требовательно. Я подняла трубку.
— Здравствуйте, пятое отделение милиции беспокоит. Ваш муж дома?
— Уже нет.
— Что вы хотите этим сказать?
— Он вышел несколько минут назад и, думаю, сегодня уже не вернется.
Я повесила трубку и вышла в коридор. В зеркале увидела отражение немолодой несчастной женщины, которой уже не должно быть в живых. Только случай спас мне жизнь. Мне стало ужасно жаль невинную жертву. А собственно, в чем была виновата я? В том, что муж не любил меня, или в том, что получила наследство?
Как же так? Ради одних женщин мужчины готовы жертвовать, творить, совершать безрассудные поступки, а других готовы просто безжалостно убрать с дороги. Мысли вихрем проносились в голове. Я заплакала, и напряжение спало. Блуждающий взгляд остановился на новой шубе. Боже мой, эта вещь, сама того не зная, спасла мне жизнь. Я погладила мех рукой и вздрогнула — когда-то так же нежно я гладила волосы мужа.
Его арестовали на следующий день, и он почти сразу признался в том, что организовал на меня покушение. Более того, выяснилось, что мой муж имел дело с крадеными автомобилями и давно уже был под наблюдением. По правде говоря, меня это не шокировало, просто я с горечью думала о том, что столько лет прожила рядом с негодяем и не разглядела его.
Я очень тяжело переживала весь этот кошмар. Но мои подруги были рядом и поддерживали меня как могли. Мне все время не давала покоя мысль о том, что эта женщина, которой я отдала свои старые вещи, спасла меня от смерти. Она умерла вместо меня.
Однажды она мне даже приснилась с каким-то мальчиком. Утром я долго не могла отделаться от наваждения и, придя на работу, стала расспрашивать Иришу о ее соседке. Оказалось, что та жила вдвоем с сыном и очень бедствовала. Не долго думая после работы я отправилась по указанному адресу. Ирине решила ничего не объяснять, тем более я сама еще толком не понимала, что делаю. Дверь мне открыл мальчик лет тринадцати. У него были такие же грустные глаза, как у матери. А может, эти глаза просто устали плакать. Подросток посмотрел на меня безо всякого удивления и впустил в квартиру.
Я не знала, как себя вести и что говорить. Мы прошли на кухню, сели и долго молчали. Кухня была бедная, давно не ремонтированная, но чисто побеленная. На окнах висели белоснежные накрахмаленные занавески. На подоконнике стояли цветы в горшках. Странно, но все цветы были совершенно сухие.
— А что случилось с цветами? — почему-то спросила я.
— Они погибли. Сразу после того, как… как… — Мальчику будто не хватало то ли слов, то ли воздуха, чтобы закончить фразу. А может, ему просто не хватало мужества сказать вслух о том, что произошло.
