— А как звали эту твою гадалку, не помнишь? — спросила я.
— Нет, не помню. Она, кстати, больше не принимает, я пыталась подружку пристроить, звонила ей несколько раз, но безрезультатно…
Весь день я находилась под впечатлением Ксюшиного откровения. Дело в том, что я однажды уже слышала эту историю. Несколько лет назад приезжала ко мне в гости тетка и рассказала о своем приключении:
— Представляешь, звонит мне моя хорошая приятельница и просит помочь ее дочери сохранить семью.
— Как же я могу сохранить чью-то семью, если не смогла сберечь свою? — удивилась я.
— У тебя типаж подходящий, — говорит она.
— Какой еще типаж?
— Понимаешь, моя дочка крутит носом. Все ей кажется, что муж не тот достался. Мол, не может обустроить ей жизнь, как она того заслуживает.
— А я здесь при чем?
— А ты развеешь все ее сомнения, — был ответ.
— Как?
— Профессионально. Поиграешь в гадалку. Сделаешь доброе дело. Ну что тебе стоит?
— То есть ты заказываешь обдурить собственную дочь? — спросила я.
— Да ты пойми, муж у нее замечательный человек, и знаешь, какое его главное достоинство? Он ее любит! Это ее мужчина. Чтобы понять это, ей придется набить себе много шишек. И в итоге может остаться ни с чем. Я-то знаю, что все эти павлины с золотым оперением — халифы на час. Да ты и сама это прекрасно знаешь. Мы же учились в одной школе жизни. Ну что, поможешь?
— А что я должна буду делать?
— Ты когда-нибудь была у гадалок?
— Была.
— Так вот, вспомни, как они «втирают» нам с умным видом, и попытайся воспроизвести то же самое максимально достоверно. Главное, скажи моей дочке, что ее муж — ее судьба. О’кей?
— А как же мне заманить ее к себе?
— Не переживай, это моя проблема.
Тетка сделала мхатовскую паузу и заказала себе чаю. Чем дольше она пила, тем больше нарастало мое нетерпение. Наконец она отставила чашку и продолжила:
— Знаешь, Леночка, я очень волновалась тогда. И сомнения меня одолевали страшно. Имею ли я право на эту безобидную на первый взгляд инсценировку? А вдруг это совсем не ее мужчина, а я своим «пророчеством» сломаю девушке жизнь?
Дочь подруги пришла на следующий день. Робко остановилась на пороге, затравленно озираясь по сторонам с таким видом, будто ожидала увидеть на стенах связки сушеных змей и мышиных хвостов. Повертев головой и не обнаружив ничего пугающего, улыбнулась и сказала:
— Здравствуйте. Мама говорила, что вы умеете гадать на судьбу?
— Да, деточка, умею, — сказала я с многозначительным видом, изо всех сил подражая повадкам профессиональных гадалок. — А тебя что-то не устраивает в твоей судьбе?
— Мне кажется, я могла бы составить лучшую партию.
— Составить партию можно в преферанс. Или в бридж. А муж дается женщине свыше. Дай-ка я взгляну на его фотографию.
— Вот. — Девушка доверчиво протянула мне карточку своего благоверного. Добрая улыбка, сияющие глаза — мужчина мне очень понравился, и все вчерашние сомнения были забыты.
— Деточка, вам необычайно повезло. Это ваша половинка. Самая что ни на есть настоящая. Он дарован вам судьбой. Цените его и берегите. Особенно от соперниц, — сказала я, от всей души желая этой паре счастья. Странно, но в тот момент я сама себе верила.
— А как можно застраховаться от соперниц? — Она возомнила, что я знаю все.
— Да очень просто — никому не рассказывай, какой он у тебя хороший. Наоборот, почаще ругай его. Негодяи ведь никому не нужны, у всех свои собственные есть.
Теткин рассказ меня тогда очень позабавил. Но я никак не ожидала, что встречусь с главными участниками спектакля. Кстати, тетке я рассказала о поразительных результатах ее работы, и мы выпили за нагаданное Ксюшино счастье.
ЗАКОН МАТРЕШКИ
«Заканчивается регистрация билетов на самолет, следующий рейсом Ялта — Киев», — объявил металлический голос и я, легко подхватив дочку, улыбнулась на прощание своему мучителю фальшивой улыбкой. Я прекрасно понимала, что никогда больше не вернусь сюда, но до тех пор, пока железная птица не взлетела, я не могла чувствовать себя в безопасности.
— Пока, любимый! — бросила я прощальный взгляд на человека, который пока еще доводился мне мужем, и легкой походкой поспешила к своему спасательному самолету.
Только поднявшись в небо и глядя в иллюминатор на невообразимо белые, светящиеся облака, я вздохнула наконец с облегчением. Побег удался. Если бы пару лет назад мне кто-нибудь сказал, что придется все бросить и обманом и хитростью выбираться из плена семейного ада, я бы только рассмеялась. Ведь поначалу Саша был для меня спасением. Высокий, накачанный, спортсмен, он казался надежным защитником, и за ним хотелось спрятаться. Могла ли я представить, что этот сильный мужчина обернет свою силу не на защиту, а на устрашение? А впрочем, обо всем по порядку.
Моего отца убили, когда мне исполнилось семь лет. Его зарезали… вилкой. Из десятков ран сочилась кровь и уходила жизнь. Я помню окаменевшее бабушкино лицо и мамины нервные истерики. Помню детский ужас, когда родного человека положили в гроб и закопали в землю. Кажется, именно в тот день закончилось детство. Мама не долго думая вновь выскочила замуж, и я стала падчерицей. Новый папа почему-то страшно невзлюбил меня и все время воспитывал. То заставлял до блеска натирать пол, то перемывать всю посуду в доме. Казалось, он готовил меня к будущему рабству. Я должна была беспрекословно выполнять все его приказы. Именно приказы, а не пожелания или просьбы. Быть тише воды ниже травы. Ничего не хотеть и не просить.
Однажды мама приготовила курицу. Я оторвала крылышко и бросила кошке. Отчим вскочил, поднял меня за шкирку, как котенка, и бросил на пол рядом с кошкой.
— Сейчас же доешь свой кусок, — приказал он.
— Но это уже не мой кусок, — пролепетала я.
— Это твой кусок и ты его сейчас доешь, — веско сказал отчим. И я поняла, что он не шутит.
Никогда не забуду, как, давясь слезами и обидой, я пыталась проглотить обглоданное кошкой крылышко. Как мы плакали вместе с бабушкой, когда я ей все это рассказывала. «Жизнь его накажет», — повторяла бабушка как заклинание. А потом у нас появилась младшая сестра. И отчим с мамой так баловали, любили и лелеяли это свое произведение, что я окончательно поняла, что лишняя в этой семье. Но бабушке меня не отдали. А кто будет убирать, бегать по магазинам, присматривать за сестрой? С молчаливого маминого согласия я стала бесплатной домработницей. И громоотводом для отчима. Маму он берег, сестру любил, а на мне срывал свое плохое настроение и воплощал свои несостоявшиеся мечты. Он всегда хотел командовать, но жизнь не дала ему такой возможности. Во всем мире была одна-единственная маленькая девочка, которую можно было строить, наказывать и муштровать. Этой девочкой была я.
