Жена преспокойненько дожаривает свои котлеты и раскладывает их на тарелки. Рядом горкой насыпает жареную картошечку и консервированные овощи. Мне не хочется есть. Я разворачиваюсь и ухожу в комнату. Ложусь на диван и тупо смотрю в потолок. Потолок давно не беленный, в желтых разводах. «Твою мать!» — зло думаю я. Невозможно в своей квартире со своей женой заняться сексом, когда хочешь. Почему-то одного моего желания недостаточно, надо, чтобы она тоже хотела. А собственно, когда она последний раз хотела? Я вспоминаю анекдот, как в зоопарке орангутанг схватил женщину, она кричит мужу: «Помоги!» А он ей спокойно так советует: «А ты ему расскажи, что ты устала и у тебя голова болит». Анекдот кажется мне смешным, и я грустно улыбаюсь.
— Ты не заболел? — спросила жена, с тревогой глядя на меня.
— А с какой стати это я должен заболеть?
— Ну я не знаю, ужинать не стал, лежишь здесь один, улыбаешься сам с собой.
— Я хотел с тобой тут фильм один посмотреть. Порнографический. Ты как, не против? — говорю сразу в лоб.
— Чего это вдруг?
— Вдруг только смерть бывает. А желание нечаянно нагрянет, когда его совсем не ждешь, — добавил я философски.
— Это маразм совсем не ждешь, — сказала жена и вышла из комнаты.
Мне почему-то на ум пришла мужская мудрость о том, что настоящая женщина должна быть хозяйкой на кухне, звездой в обществе и проституткой в спальне. А некоторые женщины на кухне звезды, в обществе проститутки, а в спальне хозяйки. Моя же просто порядочная женщина. Везде. Стало грустно.
Сын до полуночи смотрел своего «Невидимку». А когда он наконец ушел спать, я пробрался в гостиную и поставил Серегину кассету. Сказать, что эта кассета открыла мне глаза, недостаточно. Она перевернула мое мировосприятие. Вот, оказывается, как бывает: живет себе человек и все-то его устраивает. И вдруг в один прекрасный момент выясняется, что ничего он в этой жизни не знал и не пробовал. Я не спал до утра. Я понял, что настоящая жизнь с ее пороками, интригами и страстями пронеслась где-то рядом. А я остался стоять на обочине. Рядом с порядочной женщиной. Это почти диагноз. На следующий день Серега притащил уже готовые и отпечатанные тесты.
— Ну что, пацаны, вперед! — подмигнул он и бодрым шагом направился в отдел. Мы с Валерой покорно пошли вслед за ним.
— Дамы, есть предложение познакомиться поближе! — торжественно произнес Серега.
Женщины повернулись в его сторону. Женщины вообще почему-то поворачиваются в сторону тех, кто хочет их использовать.
— Посоветуйтесь с внутренним голосом и врожденной скромностью и ответьте на поставленные вопросы, — продолжал сыпать остротами Серега.
— Интересно, кто это их поставил? — с сарказмом спросила бухгалтер Людочка.
— Философы, психологи, венерологи и специалисты по вопросам семьи, частной собственности и государства, — вступил в разговор Валера.
— Просто женщины делятся на два типа: «уже да» и «пока нет». Вот мы и хотим определить, кто есть кто. — Серега как ни в чем не бывало раскладывал перед каждой листки с вожделенными вопросами.
— Хотеть не вредно! — оборвала его Людочка, а потом добавила: — Мужики тоже делятся на два типа: мужчины и самцы. Так вот, мужчины — это те, у кого есть деньги, а все остальные — самцы!
Женская часть коллектива (а это тощая Надя — помощник бухгалтера, толстая чертежница Алена, бухгалтер Людочка и страшная Слава — начальник отдела) поддержала ее дружным смехом. Ну ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Мы с мужиками ушли в курилку, дабы не мешать отвечать на интимные вопросы.
— Как много девушек хороших, а тянет что-то на плохих. — Серега выдал шутку Фоменко за свою.
— Ты считаешь, что они вот так сразу сейчас и распишут тебе черным по белому да еще укажут свой адрес и «санитарные» дни? — съязвил я.
— Братан, женщины намного проще и примитивнее, чем о них принято думать, поверь старому солдату, который не знает слов любви.
Он, как всегда, оказался прав. Тетки действительно заполнили тесты и внимательно изучили внизу свои характеристики. Кто из них кошечка, а кто рабочая лошадь, кто стерва, а кто душечка. Одни попали в разряд «виагры», другие — в подгруппу «синих чулков». Когда мы зашли в отдел, все они громко обсуждали свои характеристики. Оказалось, что тощая Надя создана для любви, толстая Алена — для работы, а страшная Слава получила страшный диагноз — феминистка. Это не лечится. Но нас-то, как известно, совсем не интересовали их диагнозы, нам хотелось подробностей.
Самое смешное, что коллежанки все свои тесты забрали с собой, чтобы еще кого-нибудь протестировать или подумать вечером, «как докатились до жизни такой». Все, кроме Людочки. Она небрежно скомкала тест и бросила в корзину. Мы еле дождались обеденного перерыва, чтобы познакомиться с ее тайными желаниями. Едва женщины отправились по своим делам — кто в магазин, кто в кафе, кто в аптеку, — как мы, словно коршуны, кинулись к корзине. Когда мы прочитали ее ответы, в курилке стало нечем дышать.
— Да, честь девичью блюла, но не со всеми, — прокомментировал Серега.
— Почему бы тебе не покувыркаться с крошкой? — съязвил Валера.
— Да нет, спасибо. Представляешь, какая оторва: и групповуха для нее не новость, и с женщиной она была, и в шведской семье жила. Да, есть женщины в русских селеньях…
— А ты что скажешь, ботаник? — спросил Валера, обращаясь ко мне.
— Жизнь дается человеку один раз, а… — начал я.
— …а женщина тоже человек, — закончил Серега. — Все верно. Бабье мое распоясалось.
— Тоже мне, полиция нравов. Ты хотел знать — получи! Радуйся, что мы еще не научились мысли читать: они тоже думают про это и совсем не так, как нам хотелось бы, — сказал я запальчиво.
— Ну как они думают, я знаю. Кое-какой жизненный опыт имею. Половина баб — счетчики валюты, а вторая половина — охотницы за мужьями. Чуть-чуть расслабился — уже муж, слегка зазевался — уже отец, — сказал Серега.
— Ну ты еще забыл про пепси-колок, нимфоманок и бизнесменок, — напомнил Валера.
— Так, мужики, пора работать, — прервал нашу беседу невесть откуда взявшийся шеф.
Мы понуро разбрелись по рабочим местам. Работать в тот день я не мог — мешали разные посторонние мысли. Вечером решил сделать еще одну попытку. Купил цветы, духи, орешки, фрукты. Приехал домой, жены еще не было. Я отправил сына к теще, принял душ, побрился, принарядился и приготовился соблазнять собственную жену. Я хотел получить законное удовольствие.
Когда жена прибежала с работы и увидела столик, сервированный на двоих, цветы в вазе и подарочную коробочку, она перепуганно спросила:
— Вась, у нас гости будут к ужину? Ты кого-то ждешь?
— Гостей не будет, а жду я тебя.
— Что случилось? — В ее глазах был страх.
До чего я дожил — жена пугается обычных знаков внимания. Я внимательно посмотрел на супругу. Средний возраст, средняя внешность. Скромная, хозяйственная, надежная. Привычная, как картошка с огурцами на ужин. Неужели ей никогда не хотелось чего-то такого? Неужели на нее никто, кроме меня, не обращал внимания? О чем она мечтает, чем живет?
