Джейсон воздел руки к небу и быстро вышел. Холли немедленно заметила:
– Долго же мне пришлось стараться, чтобы вывести его из себя. Спасибо за помощь, сэр. А теперь расскажите, что за история с лордом Ренфру. Не стоит терзать Джейсона перечислением умственных и моральных уродств этого человека. Полагаю, он рассказал вам нашу историю.
Чарлз медленно кивнул.
– Добавил, что был глупцом, не сообразившим, какая досталась ему драгоценность.
– Вы сейчас все это придумали? Элджин действительно ляпнул такую идиотскую фразу?
– Возможно, и нет. Трудно понять, мисс Каррик, что лучше: льстить, пытаться смягчить или прямо выложить правду.
– Правду, сэр, и только правду.
– Только если будете звать меня Чарлзом.
– Нет, для этого я недостаточно хорошо вас знаю. Пожалуйста, не просите меня по крайней мере до следующей недели, если, разумеется, все еще будете в этих местах.
– Вы раните меня в самое сердце, мисс Каррик.
– Сомневаюсь. И простите, у меня тоже много работы.
Чарлз допил чай, вздохнул и откинулся на спинку кресла, вытянув длинные ноги.
– Отец Элджина пил, мать заводила одного любовника за другим..: у него было трудное детство…
– О, не стоит искать ему извинений. Элджин Слоун – мужчина, а следовательно, должен отвечать за свои действия. Видите ли, он был явно уверен, что мои умственные способности куда ниже, чем у коровы. А это, согласитесь, трудно проглотить. Однако, когда я обнаружила правду, очень пожалела, что со мной не было лука, иначе влепила бы стрелу прямо ему в живот.
– Как я уже сказал, мисс Каррик, – заметил Чарлз, – Элджин наделал немало ошибок, о которых он горько сожалеет. Но сейчас он повзрослел и остепенился, хотя на это ушло больше лет, чем предполагалось, поскольку он солгал насчет своего возраста.
– Сколько лет лорду Ренфру?
– Я точно знаю, что ему тридцать три.
Девушка невольно рассмеялась.
– Двадцать четыре месяца? Он уменьшил свой возраст всего на двадцать четыре месяца? Лгать из-за такого пустяка? Посчитал, что для восемнадцатилетней влюбленной в него по уши девушки какие-то два года составят огромную разницу?
– С женщинами никогда нельзя знать наверняка. Моя собственная жена до самой своей смерти была для меня тайной. Но вижу, вы все еще ощущаете боль удара, который он вам нанес?
– Какого именно?
– Но он не сделал ничего особенно неблагородного, мисс Каррик. Элджин отчаянно нуждался в деньгах, чтобы восстановить дядины поместья. Старик был мотом, недостойным титула и земель. Элджин понимал, что придется идти на любые жертвы.
– Любые жертвы, – медленно повторила Холли, смакуя каждое слово. – Понятия не имела, что достигла столь высокого статуса жертвы. Так это единственный удар, о котором он вам рассказал?
– Боже, так есть еще и другой?
– Совершенно верно. Дело в том, что во время нашей помолвки лорд Ренфру завел любовницу.
Чарлз мучительно сморщился.
– Вполне понятно, что он не захотел в этом признаться. Подобная история выставляет его в глупом свете, не так ли?
– О да. Итак, вам не удалось купить кобылу и помочь лорду Ренфру жениться на мне. Чай выпит. Может, пора расставаться, сэр? Да, и будьте так добры, отвезите лорду Ренфру его трость и шляпу.
Чарлз медленно поднялся.
– Я знаю, что посланников всегда стараются убить либо по крайней мере пинком выставить из дома, и все же решился приехать. Да, ничего не скажешь, вы правы. Ренфру не был со мной откровенен. В следующий раз буду умнее.
– Должно быть, лорд Ренфру имеет над вами власть, если убедил приехать сюда. По мне, быть его эмиссаром означает крайне низко опуститься.
– О да, власть он имеет, иначе неужели вы думаете, что я приехал бы, чтобы поддержать его идиотские ухаживания?
Девушка рассмеялась, ощутив невольную приязнь.
– Какого же рода эта власть?
– О нет, мисс Каррик, вряд ли я вам расскажу. Кстати, могу я звать вас просто Холли?
– Нет. Возможно, на следующей неделе. Если эта неделя настанет, что, учитывая общество, в котором вы вращаетесь, весьма малоправдоподобно. Мы с Джейсоном очень заняты. И мне не нравится сидеть в гостиной за чаем, зная, что стойла не вычищены.
– Чудесная мысль, – обрадовался он, подходя к ней скользящей, грациозной походкой, заставившей Холли задаться вопросом, что это за человек – Чарлз Грандисон.
Он сжал ее руку, повернул и поцеловал запястье.
– Какая мягкая кожа!
– Если вы попробуете ее лизнуть, я пинками вышибу вас за дверь.
– О нет, я не стану лизать руку даме, по крайней мере в гостиной, – рассмеялся он. – Это дурной вкус и только шокирует даму. Ненавижу подобные ухищрения.
Она вышла на крыльцо проводить Чарлза, гадая, о чем тот думает. Но Чарлз молча вскочил в седло прекрасного серого андалузского скакуна, которого держал под уздцы Криспин, младший конюх, тринадцатилетний мальчишка. Подошедший Петри протянул Грандисону трость и шляпу лорда Ренфру. Чарлз погнал андалузца. Превосходная верховая лошадь: гордая, резвая, спокойная. Интересно, как ее зовут? И какую власть имеет лорд Ренфру над Чарлзом?
Ей вдруг захотелось объезжать лошадей до седьмого пота, пока ноги не станут подгибаться от усталости. Больше она никогда не позволит мужчине играть на своих чувствах.
Десять минут спустя она уже быстро шагала к конюшне. Уши ловили обрывки спора Петри и Марты, фальшивое пение кухарки, готовившей мастеру Джейсону, и мурлыканье Анджелы, шившей для Холли очередную юбку-брюки.
Сама Холли весело насвистывала, пока не оказалась футах в двадцати от загона. И тут до нее донесся пронзительный вопль. Это вырвалась на свободу Дилайла. Пенелопа тоже ухитрилась выскочить из стойла. И обе гонялись за Ловкачом, который перелетел через ограду загона и умчался неизвестно куда.
– Какого дьявола тут творится, Генри?
Из-за угла выбежал Джейсон со скребницей в руках. Сообразив, что случилось, он бросил Генри:
– Оседлай Шарлеманя. Он единственный, кто может догнать Ловкача.
Но Холли оказалась проворнее.
– Шарлемань – мой конь, – отрезала она, надевая на жеребца узду.
Схватилась за гриву и мигом оказалась на спине Шарлеманя.
– Я приведу Ловкача домой, сэр, успокойте кобыл.
Она пустила в галоп своего зверя. Даже седла не надела! Шарлемань на полном скаку перепрыгнул через ограду.
Джейсон покачал головой и вернулся в загон.
– Маленькая миссис уж точно знает, как обуздать коня, – заметил Генри. – Никогда не видел, чтобы женщина скакала, как она!
