Теперь мальчик был озабочен другим вопросом – где мама?
Может, она в туалете? А вдруг она на кухне? У дедушки?
Или вообще куда-то ушла?
Подождав немного, Антон решил проверить это самостоятельно.
Как был в трусах, он вышел из комнаты, глянув на дверь дедушкиной комнаты. На всякий случай дернул ручку – заперто.
Озадаченно поджав губы, Антон босиком зашлепал на кухню, где горел свет.
Мама была там. Распластавшись, она лежала на полу рядом с опрокинутым табуретом. Грудь ее равномерно вздымалась, и мальчик с облегчением понял, что с мамой ничего не случилось.
Она просто спит.
Повсюду валялись рисунки, которые прошлым вечером он нарисовал вместе с тетей Ксюшей, и Антону отчего-то стало грустно.
Он вздохнул и нерешительно потрогал маму за локоть.
– Мама?
Светлана продолжала спать.
«Наверное, она так устала, что даже не успела дойти до кровати… – догадался паренек. – Но все равно, люди не должны спать на полу… мама может простудиться».
Он еще раз позвал маму, но та и не думала просыпаться.
Антон посмотрел в сторону комнаты. Интересно, хватит ли у него сил дотащить маму до кровати?
Однако первая же попытка передвинуть спящее тело мамы хоть на сантиметр дала понять о провале этой затеи. Ничего у него не выйдет. Или он пока слишком маленький, или мама слишком тяжелая. А может, все вместе.
Антон сел рядом с ней, прямо на прохладный линолеум.
Он был сбит с толку и совершенно не знал, что делать дальше. Мама, правда, и раньше засыпала на кухне, но делала это обычно за столом. И, как правило, в таких случаях он будил ее, после чего они вместе шли спать.
«Тети Ксюши тоже нет, – внезапно подумал Антон, глядя на спальник Ксении, свернутый в рулон. – Интересно, куда она делась? Ночью?!»
Впрочем, он не стал загружать свой мозг версиями, где могла бы находиться его тетя. Может, у нее появились какие-нибудь важные дела, поэтому ей пришлось уйти.
Антон снова посмотрел на маму. Он мог бы вернуться в комнату один и попробовать заснуть, но где-то в глубине своего детского и еще неокрепшего сознания считал это предательством по отношении к маме. Было что-то беззащитное и жутковатое в том, что она лежала вот так, на полу кухни, среди беспорядочно раскиданных рисунков.
Лучше он будет сидеть рядом и ждать, когда мама проснется.
Он сможет.
Антон поставил табуретку на место, аккуратно подвинув ее к столу.
Внимание мальчика неожиданно привлек крохотный пакетик из полиэтилена, который каким-то чудом Светлана не смахнула со стола, когда уснув, съехала на пол.
Антон медленно наклонился, не без удовольствия вдыхая запах клубники.
Он вспомнил, что нашел этот пакетик на кровати, когда мама ругалась со странным дядей, у которого на макушке был смешной хвостик.
«Это конфеты для взрослых», – предупредила она тогда строгим голосом и забрала пакетик.
С губ паренька сорвался вздох, и он снова склонил голову, внимательно разглядывая «взрослые» конфеты.
Их было две штуки. Две круглые плоские конфетки розоватого цвета и пахло от них просто потрясающе. Глядя на них, Антон вспоминал лето, когда они были с дедушкой у него в деревне. Лето, когда дедушка еще мог ходить и был полон сил. Антон помнил теплое солнце, жужжание стрекоз, запах реки, сочной травы и… клубники.
Он зажмурился, чувствуя, как его рот наполняется слюной.
Последний раз Антон ел очень давно, и это было кисловатое яблоко, которое ему дала тетя Ксюша.
«Может, мама и не будет меня ругать, – с надеждой подумал мальчик. – Все-таки если взрослым можно есть эти конфеты, то и детям можно?!»
С этими мыслями он схватил одну таблетку, проворно сунув ее в рот. Разгрыз, с изумлением отметив, что внешний вид и аромат этих «конфет» абсолютно не соответствует начинке. На вкус конфета была пресной и совершенно невкусной. Прожевав ее, Антон подошел к раковине и, включив кран, запил холодной водой остатки прилипшего к зубам крошева.
Прокашлялся, после чего снова сел рядом с мамой.
– Дурацкие конфеты, – сказал он вслух. – Невкусные.
«Тебя отругает мама», – услыхал он снова чей-то чужой голос в голове.
Антон сдвинул брови.
Может, и отругает.
А может, и не станет. Все-таки скоро Новый год. Мама у него хоть и строгая, но также хорошая и добрая, она должна простить. И вообще, люди должны делать друг другу только хорошие вещи…
Он вздрогнул, услышав стук в окно. Медленно поднял голову и едва не лишился чувств – к стеклу прилипло чье-то бледное лицо с разинутым ртом.
– Мама! – вскрикнул он.
Но мама даже не шевельнулась, она лишь тихо сопела, раскинув в стороны руки.
Превозмогая панику, Антон вновь посмотрел в окно.
Страшное лицо исчезло, но он все равно вскочил и торопливо задернул занавеску.
Его колотило от ужаса.
«Что это? Что это было? Зеленый Упырь пришел за мной?!»
Надо разбудить маму. Во что бы то ни стало!
Антон принялся тормошить мать, но та лишь сонно выругалась в ответ, и он выпрямился с обреченным видом, оставив эти бесплодные попытки. Он был готов заплакать от обиды. Почему она так крепко спит?! И что делать дальше? Вдруг этот страшный человек за окном все еще там? И рано или поздно захочет пройти в квартиру?
В голове Антона нарастал странный гул, отдаленно напоминая приближающийся поезд, в глазах, мигая, вспыхивали мельчайшие искорки. Ноздри паренька неожиданно уловили запах горелой бумаги, и, оглянувшись, он попятился к двери. Все его рисунки, разбросанные на полу, тлели и дымились, с хрустом съеживаясь в черные бесформенные комки.
– Мама!! Проснись, пожалуйста! – закричал Антон, и внезапно мама села.
Крик застрял в его глотке. Вместо привычного лица мамы на него пялилось огородное пугало с грязной мешковиной на голове. Вместо глаз – пуговицы, рот исчез, превратившись в грубый шов.
– Почему ты не спишь? – прокаркало ужасное существо, которое еще секунду назад было мамой. Из глаз-пуговиц стала просачиваться кровь, и Антон, визжа от страха, кинулся в комнату. Захлопнув за собой дверь, он прислонился к ней спиной. Мальчик тяжело и сбивчиво дышал, слушая стук собственного сердца – оно дробно колотилось, словно вот-вот было готово разорвать его худенькую грудь.
«Что случилось с мамой?!»
Глаза мальчика заполнились слезами.
Из коридора донеслась возня, будто кто-то полз по полу. Слышалось хриплое бормотание, среди которого отчетливо выделялось его имя. Антон догадался, что пугало ползет к его комнате, и по его ногам хлынула горячая струя мочи. Теперь он уже не сдерживал себя и громко плакал, размазывая слезы по лицу.
