Но я не отказываюсь от игры, потому что знаю, что она отвлекает. К тому же нужно любой ценой стряхнуть с них страх, наполнить энергий.
– Нет.
– Да.
– Раз так, мы тебя слушаем, – говорит Пифагор, желающий непременно подстегнуть диалог.
Все взгляды обращены на меня. Дальше увиливать не получится.
– Главное в моем плане – коммуникация.
– Раскрой свою мысль.
– Раскрываю: мы поплывем вдоль берега, отыщем участок без крыс, сойдем на берег. Будем вовсю общаться с местными жителями, чтобы сколотить большую союзническую армию с участием кошек, собак, свиней…
– …какаду, – дополняет Шампольон.
– И какаду, если они найдутся, ты прав. Кстати, тебе придется выступать переводчиком для коммуникации со всем местным зверьем.
– Продолжай, Бастет, изложи нам твой «чудодейственный план», – мяукает желтоглазая черная кошка.
– Итак, мы создаем большую армию и, пользуясь тем, что Нью-Йорк – остров, осаждаем его, как осадил нас Тамерлан на парижском острове Сите. У крыс начнется голод, и они сдадутся. Убивать их будет легко: они будут истощенными и ослабленными.
Мне помогает уверенный тон.
Важно создавать впечатление, что выход существует. Даже если он не так хорош.
Я принимаюсь себя вылизывать, чтобы доказать, что даже враждебность не лишает меня природной беззаботности.
Находись я среди слушателей, не сомневалась бы, внимая себе, что мы вовсе не в тупике.
Так или иначе, фаза безнадежности преодолена, я чувствую, что вернула себе расположение нашего сообщества.
– Кто ты такая, Бастет, чтобы нами командовать? – никак не успокоится Эсмеральда.
– Прости, ты ко мне обращаешься?
– К тебе, к тебе. По-моему, у тебя мания величия. Притязания оправданны, когда за спиной успех, но сейчас, не обессудь, моя бедная Бастет, сколько бы ты ни мяукала, приходится объективности ради признать, что ты не предложила ничего стоящего. Помнится, именно из-за твоих решений, оказавшихся ошибочными, мы попали в эту безвыходную ситуацию.
– Начнем с того, что я не делаю ошибок, на моем счету относительные успехи, а это не одно и то же. И потом, чтобы выйти из тупика, надо не искать виноватых, а предлагать решения.
– То есть ты признаешь, что корчишь из себя нашу предводительницу, являясь, в сущности, такой же кошкой, как остальные?
Она меня нервирует. Я подхожу к ней, смотрю в глаза. Она выдерживает мой взгляд.
Какая наглость!
Я задираю хвост, вострю уши. Она делает то же самое – показывает, что не боится меня. Я топорщу шерсть – это намек, что если она продолжит в том же духе, то скоро заработает лапой по морде. Она подражает мне.
Мы обе шумно дышим сквозь стиснутые зубы.
В этот раз драки, похоже, не избежать.
Но в тот самый момент, когда я готовлюсь прыгнуть на нее и исцарапать когтями, с палубы доносится гудок тревоги.
Я перегруппируюсь и напрягаю слух.
Человеческий голос выкрикивает фразу, переведенную моим приемным устройством как:
– КРЫСЫ АТАКУЮТ КОРМУ! ДЕСЯТКИ ВЛЕЗЛИ НА ПАЛУБУ ПО ЯКОРНОЙ ЦЕПИ!
Я кидаюсь на крышу рулевой рубки. Оттуда видно полчище крыс на кормовой палубе и новые сотни и сотни плывущих им на подмогу.
Я немедленно делаю следующие выводы:
1) американские крысы тоже нас заметили;
2) наше присутствие ничуть их не пугает;
3) они способны плыть в морской воде на большие расстояния;
4) им хватает сил, чтобы плыть против течения и преодолевать легкое волнение в море, отбрасывающее их к берегу.
Ну что же, контакт с местным населением установился быстрее, чем предполагалось.
Я все еще пытаюсь скрыть удивление, но себе самой вынуждена признаться, что мне очень страшно.
2. Stupete Gentes
У входа на древнеримские арены было выгравировано: «Stupete gentes». Переводится это примерно так: «Приготовьтесь удивиться».
Это было всего лишь напоминание о вежливости, необходимой посетителям всякого хорошего увеселения.
Энциклопедия абсолютного и относительного знания
[1].
Том XIV
Автор – профессор Эдмонд Уэллс.
3. Столкновение
Моя мать говорила, что «лучший способ не потерпеть поражение в бою – не участвовать в нем».
Поэтому я не дерусь.
Никому не позволю обвинять меня в трусости. Все мои помыслы о коллективном интересе, а он в том и состоит, чтобы я, Бастет, не рисковала без нужды.
Представьте, что произошло бы, если бы я погибла и мы лишились Энциклопедии, которую я ношу на шее? Согласитесь, что всему пришел бы конец.
И последний аргумент: в драке с крысами на корабле нет, по-моему, никакого геройства. Что за заслуга в заранее гарантированной победе над крысами, обессиленными после заплыва через морской залив?
Нет, так низко я падать не собираюсь.
И потом, не нам, командованию, тратить время на отражение натиска пехоты.
Впрочем, даже не участвуя в бою, я желаю за ним наблюдать. Я забираюсь на верхушку центральной мачты и пристально слежу оттуда за разворачивающимися на палубе событиями.
С этого наблюдательного пункта виден весь отряд толстых мокрых крыс, вскарабкавшихся на наш парусник и навязавших нам бой.
Наше смешанное кошачье-человечье воинство сухое и свежее.
Наполеон ведет в бой собак, Бадинтер – свиней, Эсмеральда – кошек.
Мой сынок, ясное дело, дерется в первых рядах, и немудрено, ведь он считает убийство развлечением.
Шампольон никого никуда не ведет, потому что на поле боя не наблюдается никаких других птиц, кроме хохочущих чаек, не желающих вмешиваться, но проявляющих острое любопытство к происходящему.
– Дамы и господа, – хрипит какаду, – прошу вас, успокойтесь, уверен, это недоразумение, давайте искать компромисс…
Свиньи, собаки, кошки и люди твердо держат оборону.
На палубе кипит рукопашная. Клыки против резцов. Когти против когтей. Люди пускают в ход палки, ножи, а потом и кулаки.
Противник проявляет неожиданную неуступчивость. Эти американские крысы, похоже, вообще ничего не боятся.
Они дорого платят за свое безрассудство. Бою на палубе «Последней надежды» не видно конца.
