«Ну, ничего! Уж сегодня-то я доберусь туда!» — подумал мальчик.
Время было уже позднее, и все домочадцы уже, вероятно, спали. Но осторожность следовало соблюдать, поэтому Вениамин медленно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Там было темно и тихо. Даже шорохов ниоткуда не доносилось.
Мальчик вышел из комнаты, едва слышно шлепая босыми ногами по полированному паркету. Прикрыл за собой дверь. Загородив пламя свечи от потоков воздуха, двинулся в направлении заветной лестницы, ведущей на третий — чердачный — этаж усадьбы.
Подняться по лестнице не составило труда. На верхней площадке Вениамин на мгновение остановился. Облизав пересохшие от волнения губы, коснулся ручки двери, ведущей в нужном направлении. Дверь бесшумно открылась, и Вениамин сделал шаг.
Босая нога коснулась неприятной шершавой поверхности пола чердачного коридора. Маленький граф прикусил губу, чувствуя, как пятку неприятно закололо. Сев прямо на пыльную поверхность, мальчик поднес свечу к ступне и скривился: даже при столь скудном освещении было заметно торчащую из ноги занозу. Тонкая короткая щепка вошла совсем неглубоко, но неудачно торчала, так что пришлось тратить драгоценное время на то, чтобы вытащить ее.
Закончив, Вениамин собрался было встать, но вдруг заметил на пыльном полу отчетливые сдвоенные следы. Широкая часть была, очевидно, оставлена мыском ботинка, маленькая — каблуком. Женским каблуком. Мальчик нахмурился. Поднес свечу к ближайшему следу, поводил над полом.
Служанки в доме не носили туфли на подобных каблуках. Такие были только у его матушки. Но зачем графине Анне вдруг могло понадобиться среди ночи идти на чердак? Что такое она там делала, что не должны были видеть другие обитатели дома?
Вениамин вновь облизал пересохшие губы. Обратных следов на полу не было. Значит, матушка все еще была на чердаке, и если он пойдет дальше, то легко может столкнуться с ней. И получить хорошенький нагоняй за свои ночные похождения. Но с другой стороны, если он не пойдет сейчас дальше…
Желание узнать тайну пересилило и, задув свечу, Вениамин продолжил движение по пыльному полу.
Маленький граф пробирался на ощупь, с каждым шагом рискуя налететь в темноте на что-нибудь шаткое или острое. Первое страшило Вениамина сильнее, ведь в таком случае он сразу бы обнаружил себя. А вот боль он был готов мужественно перетерпеть ради того, чтобы узнать что-то крайне интересное.
Наконец, мальчик дошел до конца коридора. Ни одна из дверей, попавшихся ему по пути, не открылась, когда маленький граф осторожно дергал их за ручки. Из этого следовало, что открыться должна была последняя, ведущая в следующую часть чердачного помещения. Вряд ли его матушка оставила открытой входную дверь и решила закрыть какую-нибудь другую.
Вениамин осторожно коснулся дверного полотна, намереваясь «ощупать» дверь в поисках ручки. Но этого не потребовалось. От его легкого прикосновения дверь сразу подалась вперед. Мальчик осторожно заглянул в образовавшуюся щель.
Никакого коридора за дверью не было. В этой части здания чердак не имел деления на комнаты, представляя собой единое огромное пространство, тут и там прорезанное стропилами. Графиня Анна была где-то в дальнем углу. Во всяком случае, именно оттуда шел тусклый свет, который позволял Вениамину рассмотреть содержащиеся на чердаке вещи.
В основном здесь хранились предметы мебели: стулья, кресла, табуреты, столики, шкафчики. Некоторые стояли сами по себе, другие были сложены в башенки и накрыты сверху белым материалом. Также Вениамин разглядел несколько коробок, пару сундуков и пару мелких ларчиков, сиротливо ютившихся прямо на полу возле одной из стен.
Выждав достаточно времени и убедившись, что находящийся на чердаке человек не заподозрил его присутствия, Вениамин открыл дверь пошире и вошел. Вокруг него сразу же поднялось облако пыли: она здесь лежала ровным и достаточно толстым слоем. Почесав нос, мальчик медленно направился в сторону света.
Как он и ожидал, свет исходил от свечи, принесенной на чердак графиней Анной. Свеча стояла на полу возле ног девушки. Сама Анна, одетая в ночную рубашку и домашний халат, сидела прямо на покрывале кресла, стоявшего напротив большого парадного портрета молодого человека. До недавнего времени портрет был также накрыт материей, но сейчас белая ткань неаккуратной кучей лежала перед ним. Графиня сидела спиной к входу, так что было сложно понять, какие эмоции вызывает у нее картина.
Кто был изображен на портрете, маленький граф не мог угадать. Самого портрета он совершенно точно не видел прежде. Узнать же черты лица молодого человека мешало скудное освещение.
Вениамин вновь почесал нос, чувствуя, как предательский чих вот-вот пожалует к нему в гости. Мальчик решил, что на сегодня увидел достаточно, а рассмотреть портрет подробнее сможет в любой другой день. Маленький граф стал медленно отступать, чуть оглядываясь назад, чтобы ненароком не споткнуться обо что-нибудь. Пыли вокруг него стало еще больше…
— Кто здесь? — раздался на чердаке голос Анны, конечно, услышавшей громкий чих за своей спиной.
Прятаться было бесполезно. Кроме него в доме не было детей, так что матушка догадалась бы, что за босые маленькие ножки быстро стучат по дощатому полу. Вениамин виновато опустил голову и вышел из-за старого серванта. Украдкой взглянул на матушку, удивляясь тому, насколько бледным выглядит ее лицо.
— Это я, — сообщил маленький граф очевидное.
К удивлению сына, Анна не стала тут же сердиться на него, ругать. Она даже не подумала о том, чтобы немедленно велеть ему отправится в свою комнату и дожидаться там ее для серьезного разговора. Графиня лишь устало вздохнула и обронила чуть слышно:
— А, это ты, Венечка.
После этого девушка вновь перевела взгляд на портрет. Теперь, когда маленький граф стоял сбоку от матушки, он мог увидеть печаль в ее глазах, едва она посмотрела на портрет.
— Матушка, что случилось? — поинтересовался мальчик.
Анна жестом велела ему подойти ближе. Обняла за талию и принудила сесть на свои колени. Вениамин не любил, когда матушка так обращалась с ним, ведь он уже был совсем не ребенком! Однако спорить с графиней сейчас не посмел.
— Это портрет твоего дяди — Василия Лаврентьевича. Когда-то этот портрет висел в той комнате, которую сейчас занимаешь ты. После ремонта его перетащили на чердак, да так и оставили здесь: не нашли нового удачного места, — негромко объяснила графиня.
Вениамин посмотрел на лицо своего дяди, которого никогда не знал. Вдруг мальчик нахмурился. Вырвался из материнских объятий и схватил свечу. Поднял ее так резко, что графиня невольно вскрикнула, испугавшись, что мальчик решил проткнуть или поджечь портрет. Однако маленький граф лишь хотел ярче осветить лицо молодого человека на портрете.
— Я видел своего дядю! — радуясь внезапному открытию, заявил Вениамин.
— Видел? — переспросила Анна.
— Точно, точно, матушка! В тот день в деревне, когда вы ходили в полицейский участок по поводу убийства. У него — у моего дяди — была борода, но я точно уверен, что видел его. Да и представился он Василием.
