И каждый житель города надеялся, что его дом беда обойдет стороной. Как надеялись и в доме губернатора до минувшей ночи.
Василий подошел к столику в гостиной и налил себе воды. Промочив пересохшее горло, молодой человек со вздохом опустился на ближайшее кресло. Покосился на часы напротив.
— Вот и утро, — прошептал он.
Глаза молодого человека отчаянно закрывались, мысли словно окутал густой туман, все тело горело… Но, конечно, не так, как у Тамары.
Накануне вечером все решили, что девушка просто перегрелась. Горничная помогла ей лечь в постель, принесла холодной воды и полотенец для компресса. Через час ситуация не стала лучше. Тамара впала в полузабытье, начался бред. Жар стал таким сильным, что до Тамары было страшно дотрагиваться. Вызвали врача — он подтвердил самые страшные подозрения.
К счастью, кормилица забрала Ию у матери сразу после ужина, так что оставалась надежда на то, что малышка не заразилась.
Василий не спал всю ночь. Лишь пару раз начинал дремать, пока служанки уносили теплую воду и полотенца.
Несколько раз за ночь приходил Иван Константинович.
Он хотел подежурить вместо зятя, но Василию удалось убедить его отправиться в кровать. От жары ему сделалось совсем плохо, и его больное сердце давало о себе знать каждый миг, который губернатор проводил на ногах.
К утру Тамара стала спокойнее. Она почти не разговаривала во сне, да и жар стал поменьше. Вновь вызвали врача. Доктор сообщил, что если к вечеру температура не поднимется, то, скорее всего, за ее жизнь можно будет не опасаться. Эту хорошую новость Василий передал губернатору, после чего вернулся в свою комнату отдохнуть.
Он так и задремал в кресле, а когда проснулся, на улице уже начало темнеть.
Одежда на молодом человеке насквозь промокла от пота, воздуха не хватало, из-за духоты болела голова. Он вновь подошел к графину с водой и осушил его залпом. Вытерев с губ капельки, Василий прошел в спальню, чтобы переодеться.
Через десять минут молодой человек спустился вниз. Ивана Константиновича он нашел на террасе. К вечеру чуть похолодало, с моря дул солоноватый ветер, и губернатор выбрался на улицу, чтобы немного подышать свежим воздухом. Старик сидел в кресле-качалке и смотрел, как неутомимые мотыльки кружатся возле ароматных бутонов выжженных солнцем южных цветов.
— Добрый вечер!
— Здравствуй, здравствуй, — отозвался губернатор.
— Как Тамара?
Иван Константинович вздохнул. Потом долго молчал, и Василий понял, что состояние девушки ухудшилось
— Врача вызывали?
— Да. Сказал, что поделать ничего нельзя.
Василий закрыл лицо руками и несколько минут стоял так. За минувший год он так и не полюбил Тамару. Ни капельки. Да и друзьями они не стали: они не делились друг с другом секретами, не доверяли своих тайн, мыслей, чувств. И все же очень хотелось плакать.
— Я пойду к ней, — сказал Василий.
Губернатор кивнул.
Доктор все еще был у Тамары. Василий видел его впервые, но много слышал о нем в последние дни. Это был высокий, очень худой мужчина с иссушенным лицом. Его звали Беллами Кло, он был иностранцем и говорил с таким акцентом, что порой его было очень сложно понять. И, если бы не эпидемия, то и вовсе не пришлось бы разбирать, о чем он толкует.
Доктор Кло плыл домой на корабле, зашедшем в порт для пополнения припасов как раз в тот день, когда официально объявили, что в городе эпидемия. Всех, кто был на кораблях, перестали пускать на берег, а тех, кто сошел — обратно на суда.
Василий подозревал, что на месте доктора любой бы попытался покинуть город по суше и сесть на корабль в каком-нибудь другом порту. Но врач нашел местного лекаря и напросился в помощники к нему. Доктору Кло не отказали, потому что работы в городе было слишком много.
Увидев Василия, врач жестом показал, что ему лучше уйти. Молодой человек отрицательно мотнул головой и вошел в спальню жены.
Тамара лежала на кровати без одеял, прикрытая лишь тонкой простыней. На лбу у нее белело полотенце. Она вздрагивала время от времени и что-то бормотала себе под нос — маленькая хрупкая и очень одинокая девушка.
— Вы хотите заболеть? — продолжал настаивать на своем доктор Кло, когда Василий подошел к постели Тамары и коснулся ее горячих пальцев.
— До вашего прихода я ел и пил с женой за одном столом. Если мне суждено заболеть, то я уже болен.
Доктор ничего не ответил, но желание выпроводить посетителя из комнаты у него пропало.
Василий выпустил руку Тамары и сделал шаг к изголовью, так чтобы коснуться ее алой щеки. На горячем лице были заметны капельки пота. Молодой человек убрал теплое полотенце, обмакнул в воду свежее и медленно положил его на лоб девушки.
— Значит, надежды совсем нет? — спросил Василий.
Доктор Кло развел в сторону руки и посмотрел вверх:
— Чудо возможно. Все в руках Господа.
Василий присел на край кровати. Вероятно, почувствовав движение рядом, девушка внезапно открыла глаза и посмотрела на своего гостя. Она тяжело дышала, но совершенно точно видела и понимала, кто находится перед ней.
— Где Ия? — вдруг спросила она.
— С кормилицей, — ответил Василий.
Он украдкой взглянул на доктора, но тот не выразил ни удивления, ни радости от происходящего. Такое поведение было возможно при нынешнем положении дел.
— Не бросай ее, — тем временем проговорила Тамара.
Ответить Василий не успел. Девушка со стоном вновь закрыла глаза, дыхание ее стало чаще, на щеках отчетливее проступил румянец.
* * *
К утру Тамары не стало. Вновь вызвали врача, чтобы констатировать смерть и оказать помощь Ивану Константиновичу. Когда губернатору сообщили, что его дочь умерла, старик схватился за сердце и без чувств упал на пол.
— Приступ, — констатировал доктор Кло. — Ему нужен покой и свежий воздух.
Иван Константинович честно пролежал в своей кровати весь день, но к вечеру, когда пришло время отправляться на кладбище, все же спустился вниз.
— Это моя дочь, — заявил он, не давая никому даже шанса настоять на постельном режиме.
Василий отметил, что держится он неплохо.
Из дома вышли, когда почти совсем стемнело. Впереди ехала повозка с телом, за ней шли Василий, Иван Константинович и несколько слуг. Все несли в руках факелы, чтобы осветить дорогу. На соседних улицах без труда можно было увидеть и другие подобные процессии.
Похоронили Тамару почти на самой окраине кладбища, в сухой безжизненной земле. Василию стало не по себе, когда он понял, что вокруг нет ничего кроме частых холмиков из песка и торчащих из этих холмиков каменных плит.
Когда последняя горсть земли упала на положенное место, могильщики поспешили уйти. К кладбищу как раз подъезжала еще одна повозка. Слуги тоже не стали задерживаться. Лишь Иван Константинович и Василий стояли друг напротив друга, освещенные светом факелов в их руках. На бледных печальных лицах плясали замысловатые тени.
