Кира почувствовала, как от его прикосновений кровь быстрее побежала по жилам. Оставалось надеяться, что введению препарата такая реакция ее организма не станет помехой. А когда Денис перестал гладить запястье и несильно сжал ее руку в своей, то и вовсе успокоилась, отдавая себе отчет, как ей это приятно.
– О чем поговорим? – спросил.
– Расскажи о себе, – рискнула попросить Кира, не особо надеясь на удачу.
– А что рассказывать? – повел он плечами. – Я такой же как и все, хоть и экстрасенс, – без тени улыбки и с охотой отозвался Денис. В который раз Кира подумала, что он, пожалуй, самый легкий в общении человек. А еще очень естественный. Жизнь и людей в ней принимает такими, какие они есть, не пытаясь переделать. – Родился и вырос в Москве. Учился, за девчонками волочился, дурил по юности, – широко улыбнулся каким-то только ему явным воспоминаниям. – Ничего особенного и выдающегося, в общем.
– А когда понял, что у тебя есть дар?
–Да наверное, когда себя стал осознавать, – после непродолжительного раздумья ответил Денис. – Тогда я еще не считал это чем-то особенным, но даже у маленького у меня в руках была сила. Особенно это помогло маме…
Он вдруг замолчал и резко погрустнел. Кира пыталась припомнить, что знает о нем. Кажется, мамы у него не стало очень рано.
– А что с ней случилось? – рискнула спросить.
– Умерла, когда мне было четыре года. Рак мозга. Помню как она страдала от головной боли и все время просила подержать руки у нее на голове. Я мог так целыми днями просиживать у ее кровати. И всегда она говорила, что руки у меня волшебные, – грустно улыбнулся.
Они и правда волшебные. В этом Кира убедилась на себе вот уже дважды. После первого раза на коленке остался небольшой шрамик, едва заметный глазу.
– Почему же ты сегодня предпочел капельницу, а не излечил меня руками? – с улыбкой спросила, лишь бы отвлечь его от грустных воспоминаний.
– На то есть причины. Я вообще стараюсь прибегать к этому как можно реже. После таких сеансов мне требуется время на восстановление. Вот и когда маме помогал, самому потом очень долго было плохо. Помню как сердился отец и запрещал мне это делать, – жестко закончил, и Кира почему-то подумала, что к отцу Денис относится не с такой теплотой, с какой вспоминал о матери.
– А правда, что ты потомок сибирских целителей? – снова перевела она разговор на другую тему. – Или это только дань пиару?
– И то, и то, – вновь на его чувственных губах расцвела улыбка. В такие моменты лицо Дениса становилось таким красивым и одухотворенным, что хотелось смотреть на него и смотреть. Особенно на эти губы, вкус которых Кира отлично запомнила. И даже себе не признавалась, как порой мечтает снова ощутить их на своих губах. – Мой прапрадед был старовером, жил в Сибири, в лесу. И занимался целительством. Рассказывают, откуда только к нему не приходили люди со своими болячками и проблемами. Многие месяцами добирались до его скита в те времена-то, на перекладных. Там родился мой прадед, но по стопам отца не пошел, уговорил родителей отпустить его в город, к знаниям стремился, а не к врачеванию. Так и доживали прапрадед-целитель и его верная жена свой век вдвоем. Сын разве что похоронил их потом, а сам дослужился до должности какого-то высокопоставленного чиновника. Вот и суди, потомок я или нет. Только кроме деда Макара, да меня вот теперь экстрасенсов в нашем роду больше не было.
– И способностей ни у кого больше таких не было? – удивилась Кира.
– Может и были, – пожал плечами Денис. – Только одних способностей мало, нужно еще желание их развивать.
– А дед Макар со стороны отца?
Денис кивнул, и взгляд его скользнул по Кире. На ней сегодня был тот же сарафан, в котором не так давно она обгорела. От ожогов уже не осталось и следа, а кожа приобрела красивый золотистый оттенок. А вот под таким взглядом Дениса она вдруг почувствовала себя голой и поспешила продолжить разговор.
– А у твоего отца не было способностей?
– Все! – заглянул он ей в глаза.
– Что все?
– Лимит вопросов ко мне исчерпан, – улыбнулся он уголками одних губ, и свободная рука его легла ей на коленку. – Моя очередь.
– Так я, вроде, и так тебе уже все рассказала, – внезапно снова покраснела Кира.
– Все да не все. Например, откуда у тебя этот симпатичный шрамик? – погладил он пальцем ту отметину, о которой она только что вспоминала.
Заметил все-таки. Интересно, вспомнит ли, когда она ему расскажет?
– Упала, в детстве, в школьном дворе…
Кира замерла, чувствуя пальцы Дениса на своей коленке. Он поглаживал ими шрам, вокруг того, и круг этот становился все шире. Выглядел при этом задумчивым. Кира же наблюдала за его лицом. Вспомнит или нет?
– Больно, наверное, было, – прижал он ладонь к коленке, согревая ту своим теплом.
Теперь он смотрел Кире в глаза и выглядел очень серьезным.
– Да, было.
– Ты плакала?
– Нет. Я вообще редко плачу, в детстве разучилась.
– Странно слышать такое от девушки, – слегка усмехнулся он.
– Не все девушки плаксы, – тоже улыбнулась Кира.
Странный у них получался диалог. Вроде бы и ни о чем, но отчего-то в душе становилось тепло, словно теплая волна шла от Дениса и проникала прямиком в душу.
– Я поскользнулась и упала. На ровном месте. Коленку ободрала сильно, болело еще сильнее. А потом ко мне подошел старшеклассник и помог. Он забрал мою боль, – добавила совсем тихо, чувствуя, как начинает плавиться под его взглядом. И рука Дениса, тем временем сместила выше и скользнула на внутреннюю поверхность бедра. Кира невольно стиснула ноги, чувствуя теперь между ними его горячую руку.
На лице его читалась работа мыслей, но при этом он не переставал слегка гладить ногу Киры в том месте, где находилась его ладонь. В животе уже становилось все горячее и горячее, а еще ниже пульсировало и выкручивало, требуя чего-то большего, что только и может подарить настоящее наслаждение. Кира уже давно поняла, что Денис на нее действует совсем не так, как другие мужчины. Рядом с ним она переставала быть самой собой, холодной, какой всегда себя считала. Ему не обязательно было даже касаться ее, достаточно просто стоять рядом и смотреть, чтобы она уже испытывала возбуждение. Но это ведь совсем не то, зачем она сюда приехала!
– Я так торопился, что когда передо мной упала малявка и проехалась коленками по асфальту, то сначала решил даже не останавливаться. Ну, мелюзга всегда спотыкается и падает, сама понимаешь, – голос Дениса звучал словно издалека. Кира прекрасно понимала, что именно про ее падение он и рассказывает, но слушала сейчас будто чью-то чужую историю. – А потом я бросил взгляд на ее мордашку в полной уверенности, что там уже и сопли, и слезы. Не представляешь, как удивился, заметив вместо всего этого недетскую сердитость. Мимо такого уже не смог пройти. Подобная стойкость характера достойна уважения, особенно, когда подмечаешь ее в детском тельце, – с улыбкой закончил. Щеки Киры уже вовсю пылали, ведь Денис сейчас хвалил ее, пусть и не настоящую, а из прошлого. – Так вот в какую красавицу превратился тот голенастый гадкий утенок? Почему сразу не сказала, что училась со мной в одной школе?
