— И красный нос? И еще женщина, нагнувшаяся над ним так низко, что груди выпадают из лифа.
— Довольно верное изображение. Что ж, справедливо. Мужчина с его репутацией обычно не склонен восхищаться окружающим пейзажем.
— Хелен, мужчина, считающийся признанным знатоком женщин и идеальным любовником, вполне способен ценить и другие вещи. Жизнь — это не только пьянство, игра в карты и мягкая женская плоть.
Спенсер сумел заставить ее замолчать, пусть и на минуту, и это ему понравилось. Он посмотрел в сторону веселой компании красноногих гусей, которая никак не могла решиться, остаться на мокром песке или взлететь на вершину скалы. Даже у гусей есть вожак! Вдохновленный этой мыслью, он продолжил:
— Женщина, даже такая сильная, как ты, нуждается в мужчине, способном вести ее по ухабистым дорогам жизни.
Хелен взглянула на него, вопросительно склонив голову. Спенсер показал вверх:
— Видишь, как гуси взмыли в небо идеальным треугольником? Они нуждаются в вожаке, который указывал бы им путь. Как и любая женщина. Ей необходим мужчина. Именно это я и хотел пояснить.
— Если бы я могла летать, — вздохнула она, прикрыв глаза ладошкой от солнца и любуясь гусями, — мне никто бы не понадобился. Я была бы совсем свободна.
Он снова впился глазами в ее нежные губы.
— Возможно. Честно говоря, мужчина предпочитает лежать в постели с женщиной, а не философствовать на тему гусей и вожака и не изучать строение каждой пиявки. Однако если мужчина достаточно умен — вроде меня, — он способен делать несколько дел одновременно, причем одинаково хорошо. Свобода для женщины, Хелен, — покоряться такому вожаку, как я.
Она наклонилась, сорвала желтый мак и бросила в него. Он поймал цветок, стряхнул с него грязь и поднес к носу.
— Почти не пахнет. Хочешь еще одно откровение? Я предпочел бы вдыхать твой запах, одновременно целуя твой белый живот.
Хелен отвернулась от него, и он безошибочно предположил, что ей до смерти хочется отвесить ему оплеуху, но она сдержалась и показала куда-то в сторону:
— Взгляните, лорд Бичем, к югу земля становится ровнее. Там находятся соленые топи, где бродит множество цапель. Вода в этих болотах застаивается и отвратительно смердит. Сомневаюсь, что вам понравится там гулять. Но пейзаж тут довольно живописен. — Она широко распростерла руки. — И почти все эти владения принадлежат мне.
Бичем подумал, что цена этих сокровищ невысока, но здесь так чудесно, что и он бы не прочь их иметь.
— Эти края бесплодны, словно пустыня. Ни жирной земли, чтобы вырастить хлеб, ни подходящего места для строительства домов, ни даже порядочных лугов для выпаса скота. Только бесконечные заросли тростника, подмаренника и ряды песчаных дюн, покрытых желтыми примулами.
— Я купила эту землю, потому что знаю: лампа где-то здесь.
Бичем кивнул. Он, вероятно, сделал бы то же самое. Беда в том, что любой способен явиться сюда и начать поиски. Никаких заборов, хотя вряд ли заборы послужат преградой для охотника за сокровищами.
— Здесь даже растут необыкновенные розовые болотные орхидеи! — похвасталась Хелен. — Тебе понравилось бы, брось я в тебя орхидеей. Но простых грубых болотных растений куда больше. Да, здесь пустыня, но я не променяла бы ее на цветущие сады. И мне ничего не нужно от нее, кроме лампы.
— Весьма большие ожидания, ничего не скажешь.
— Зато поиски все оправдывают! — выпалила она, и Бичем не мог с ней не согласиться. Он чувствовал то же самое.
Хелен наклонилась и сорвала цветок.
— Это дикая ромашка, — сообщила она, выпрямляясь. — Вдохните запах, лорд Бичем. Миссис Стокли заваривает восхитительный чай с ромашкой.
— Аромат неплох, но вам не принадлежит.
Кажется, ее рука чуть дрогнула? Скорее всего нет.
— Послушайте, лорд Бичем. В вашей жизни настал не совсем обычный период, когда ваш блестящий ум занят другими делами, кроме поиска плотских наслаждений.
— Хочешь, чтобы я забыл нежную белую плоть твоих бедер?
— Ты даже не успел разглядеть ее как следует.
— Верно, я слишком торопился, совершенно обезумел от похоти и не успел насладиться многими восхитительно-сладостными подробностями. Попытаюсь быть более сдержанным в следующий раз. — Он тут же опровергнул свое обещание, схватив ее за руку. — Беда в том, Хелен, что я жажду немедленно очутиться в тебе. Так глубоко, что, когда ты сжимаешь мое естество, я взрываюсь, и нет большего счастья, чем взорваться в тебе. И твои длинные ноги, обвивающие меня… как раз за секунду до того, как ты закричишь от наслаждения… я обожаю целовать бьющийся на твоей шее пульс.
— Язык у вас прекрасно подвешен, и вы, как библейский змей, способны заворожить словами кого угодно, но я заткнула уши, лорд Бичем. И все эти затейливые тирады улетели в воздух, растворились, словно их и не было. Никакого следующего раза не будет. Я долго об этом размышляла. Вы остаетесь моим партнером, ни больше ни меньше, все остальное не имеет смысла. Я вполне серьезно, лорд Бичем. А теперь пора возвращаться в Шагборо-Холл. Пообедаем — и за работу.
Спенсер провел пальцем по ее щеке, заправил за ухо выбившуюся прядь волос, коснулся губами губ. И едва удержался при этом на ногах. Но все же удержался, отстранился, улыбнулся ей, погладил по плечу и, насвистывая, отошел.
— Вас необходимо приструнить! — крикнула она вслед. Он повернулся и задумчиво воззрился на нее.
— Наказание от рук эксперта в подобных делах может быть изумительной вещью, мисс Мейберри. Но возможно, мы сумеем в этом посостязаться. Что вы на этот счет думаете? Не можете хоть приблизительно вообразить, что я когда-нибудь сделаю с вами?
— Прежде чем это случится, вас скорее всего пристрелят.
Бичем расхохотался. Последнее время он совсем распустился. Разве можно так громко смеяться? Но ему это нравилось! В душе что-то теплело, согревалось, и он, как ни странно, становился человечнее и добрее.
Хелен распрощалась с ним у поворота на Шагборо-Холл.
— Я должна найти Уолтера Джонса — того молодого человека, кто женится на Тини. Кроме того, нужно присмотреть за парнями в гостинице и убедиться, что миссис Туп держит в кулаке кухарку и Гвен. Я скоро приду.
— А если парни ленятся?
— Они очень об этом пожалеют.
Помедлив секунду, она наградила его ослепительно нежной улыбкой, мгновенно превратившей его в обезумевшее от похоти животное. Он рвался к ней куда ретивее, чем козел к первой молодой травке.
— Они прекрасно осведомлены о моих методах наказания, лорд Бичем, и только в редчайших случаях осмеливаются отлынивать отдела. Только когда до них доходят слухи о новом изощренном наказании, они нарочно принимаются лодырничать.
Бичем раскрыл рот от удивления. Хелен жизнерадостно махнула ему рукой и пришпорила Элинор, которая явно хотела вернуться в родное стойло и поэтому ржала и упиралась.
