Джулс, Дарби и Кэлли стояли у стола, держа в руках стопку разноцветных прямоугольников. Стол был покрыт большим листом бумаги, разрисованным кружочками.
Они снова обсуждают его «любимую» тему.
– Почему планирование свадьбы должно происходить в моем доме? – спросил он.
– Потому что Ной пригрозил похитить меня и увезти в Вегас, если я задам ему хоть еще один вопрос о свадьбе, – ответила Джулс.
Женится Ной, а страдает он. Нечестно.
– А где Танна? – спросила Кэлли после того, как он поцеловал ее в щеку.
Его мама выглядела потрясающе и казалась счастливой. Мэйсон оказался в самый раз для нее. А подходит ли он Танне? Леви потер затылок, вспоминая прошлую ночь.
После своего потрясающего заявления Танна высвободилась из его объятий и направилась в туалет. По возвращении она была необычайно бледна, но спокойна. И так же далека от него, как была все эти десять лет.
Вместо того чтобы спать с ним внизу, она вернулась в гостевую комнату, и он предоставил ей пространство, в котором она так явно нуждалась. Он сам почти не спал, скучая по ее мягкому дыханию, нежному телу. Ему хотелось увидеть ее прямо сейчас.
– Так что же на самом деле произошло прошлой ночью? – спросила Кэлли. – Я слышала, что Танна участвовала в спасательной операции на приеме.
Удивительно, как быстро распространяются новости в Бостоне. И Кэлли, когда‑то одна из самых популярных светских львиц города, все еще узнает их одной из первых. Дарби вскинула голову.
– Что случилось? – спросила она, раскладывая прямоугольники на столе.
– Новый детектив по искусству поперхнулась, и Танна сделала ей экстренную трахеотомию, – ответил Леви, направляясь к кофеварке. – Она спасла ей жизнь.
Глаза Джулс расширились от удивления.
– Это так круто!
И впрямь. Но спасение людей стоило Танне огромных потерь, и никто не понимал, какое тяжкое бремя она несет. И как бы Танне ни хотелось верить, что она вылечилась, Леви не был уверен, что симптомы ПТСР исчезают так быстро. Через несколько недель, месяцев может случиться один триггер, и они вернутся.
Он так долго злился на нее, но в конце концов смирился и понял, почему ей нужно было бежать. И как наивно было думать, что она готова к замужеству через несколько месяцев после того, как увидела смерть своей подруги. Каким же высокомерным он был, считая, что, взяв ее в жены, спрятав под свое крыло, сможет просто прогнать эти ужасные воспоминания. Он хотел защитить ее, хотел стереть воспоминания о той ночи своей любовью.
Но травму нельзя было замаскировать свадьбой и сексом. С ней нужно было разобраться, изучить, проработать. Танна пыталась смириться со своей травмой, выбрав карьеру, где она могла бы искупить свою вину. Но Леви знал то, чего она не знала: чувство вины нельзя смягчить работой, которую ненавидишь.
Ладно, может быть, ненависть – слишком сильное слово. Просто работа, в которой Танна хороша, но от которой не получает особого удовольствия. Ее глаза не светятся от возбуждения, когда она говорит о неотложной медицине, ее губы не изгибаются в улыбке, как это происходит, когда она говорит о картине или восхищается дизайном платья, украшением Викторианской эпохи. Она создана для жизни в Бостоне, со своей семьей, для работы в области искусства. Она расцвела с тех пор, как вернулась. Любой дурак видит, что она счастлива здесь.
Леви уставился в кухонное окно. Его соглашение с Танной, если его можно так назвать, истекает через несколько недель. Месть забыта, как и мысль о легкомысленной интрижке.
Леви сунул телефон в задний карман джинсов и уставился на заснеженный задний сад. Они стали старше, мудрее, но все равно безумно привлекали друг друга. Она – его женщина, и ее место в Бостоне, рядом с ним. И, черт возьми, пришло время ей это понять. Он хочет, чтобы она была в его доме и его жизни. Он все еще хочет жениться на ней. У него перехватило дыхание. Он ведь уже пробовал это однажды, но ничего не вышло. Танна сбежала. Она не сделает этого снова – сказал он самому себе.
Они не давали никаких обещаний, но он видел связь между ними. Назвать ее любовью было страшно. Но в ее действиях, в ее прикосновениях он чувствовал это.
Все будет хорошо. Жизнь не настолько жестока, чтобы дать ему вкусить ее сладкий аромат и снова вырвать из его объятий. На этот раз они справятся.
– Доброе утро.
Леви обернулся и увидел Танну, стоявшую в дверном проеме, в джинсах, ботинках и длинном кожаном пальто. Она выглядела так, словно собиралась уходить.
Наверное, ей захотелось подышать свежим воздухом, сказал себе Леви. Он, должно быть, просто неправильно понял знак «я ухожу» в ее глазах.
Танна ответила на несколько вопросов, которые его любопытные сестры задали ей о вчерашнем происшествии. Ее ответы становились все более короткими. Она все еще была расстроена. Войдя в кухню, Танна с любопытством посмотрела на прямоугольники, разложенные на столе.
– Хотите уморить Леви свадебными планами?
Он был почти уверен, что так оно и есть.
– У меня нет подходящей комнаты в Локвуд‑Хаус, – ответила Джулс.
Да уж, конечно. Джулс живет в родовом поместье, в огромном великолепном особняке. Кэлли и Дарби, бенефициары семейного фонда Броганов, живут в таких же больших домах.
Вслух он только фыркнул.
Джулс обменялась взглядом с Кэлли и пожала плечами.
– Находясь здесь, я чувствую себя ближе к отцу. Как будто я жду, когда он вернется с работы, как раньше.
Леви уставился в кофейную чашку, жалея, что не может игнорировать ревность, которую испытывал, когда слышал тоскливые любящие нотки в голосах своих сестер в разговорах об отце. Его отношения с Рэем были совсем не такими.
С ними отец был мягче, спокойнее, добрее. Они не видели крайних проявлений его личности и понятия не имели, что их отец часто ходил по краю.
Почему он так отличается от Рэя? Зачем ему надо все контролировать? Почему он чувствовал необходимость сдерживать своего отца, защитить маму и сестер? Почему он такой? Он всегда думал, что это из‑за того, что его отец слишком много рисковал в бизнесе, но он стал беспокойным задолго до того, как узнал о деловой практике своего отца.
Похоже, Танна не единственная, у кого есть нерешенные проблемы из прошлого. Плечо Танны уперлось в его бицепс, а ее ладонь легла между его лопаток. Прикосновение успокоило его. Ему не нужно держать себя в руках, если Танна рядом. Она нужна ему, и точка.
– Твои братья приведут кого‑то с собой на свадьбу? – спросила Джулс у Танны.
– Они со мной такие вопросы не обсуждают, – ответила Танна извиняющимся тоном. – Но думаю, что да.
– А вы с Леви хотите сидеть с нами или с ними?
Лицо Танны стало виноватым. Она прикусила губу, ее глаза затуманились. Леви замер. «Не делай этого, Тан! Не говори этого. Не разбивай мне сердце снова. Ради бога, не убегай».
