Из него мы узнаем, что 10 апреля Хасан-паша с десятью тысячами пехотинцев и двенадцатью пушками покинул Алжир; его сопровождали 12 галер и 50 чектири, среди которых находились и кальетэ
[582]. Спустя год уже авизо, поступившее из Марселя, упоминает о том, что на пиратскую охоту вышло пятьдесят чектири из Алжира, тридцать – из Триполи, шестнадцать – из Аннабы и четыре – из Бадиса
[583]. В том же году венецианский байло Даниэль Барбариго, находясь в Стамбуле, пишет, что в Алжире с Аннабой, вместе взятых, находится 56 больших чектири
[584]. Документ из испанских архивов гласит, что алжирские корсары в 1565 году присоединились к осаде Мальты на 7 галерах и 27 кальетэ
[585]. Также Соса рассказывает, что в 1570 году Улудж Али маневрировал возле Алжира на 23 галерах (galeras gruesas) и баштардах (galeota bastarda), каждая из которых имела 26 банок
[586]. Рапорт испанских шпионов извещает о том, что на следующий год в порту Алжира находилось 22 кальетэ, оснащенных 15–22 парами весел, и 7 больших галер
[587]. Тот же Соса повествует, как Улудж Али накануне сражения у Лепанто вышел в Средиземное море на 20 галерах с кальетэ
[588]. Другое авизо, достигшее Флоренции из Венеции в августе, указывает на флот из восемнадцати чектири: семь галер и остальные – кальетэ. Подчеркнем, что памфлет упоминает и о санджацком корабле, где на каждой из банок сидело по пять гребцов; Улудж Али отобрал его у мальтийских рыцарей
[589]. Должно быть, это была та самая баштарда с двадцатью шестью скамьями, о которой за год до того писал Соса.
Данные об алжирском флоте по состоянию на 1581 год представлены в таблице 1 раздела 1. Собственно, из 35 кальетэ в ней пятнадцать настолько велики, что равны галерам без надстроек: у двух по двадцать четыре скамьи, у одной – двадцать три, у двенадцати – двадцать две. Остальные двадцать – уже типичные кальетэ: семь имеют по двадцать банок, одна – девятнадцать, десять – по восемнадцать и еще две – по пятнадцать
[590]. К этим кальетэ нужно прибавить и двадцать-двадцать пять бригантин, стоящих в портах Алжира с Шершелем
[591]. Напомним, что в одном из отчетов двух мальтийских рыцарей о берегах Северной Африки, составленном через шесть лет, сказано о двадцати кальетэ и стольких же бригантинах
[592].
Как видно, наши наблюдатели классифицировали корабли по своему усмотрению, что и стало причиной путаницы. Например, Соса, называя большими галерами корабли Улуджа Али, применяет термин «кальетэ» по отношению к баштарде с двадцатью шестью банками. Тем не менее мальтийские рыцари, упоминая о тех же кораблях в своем рапорте за 1587 год, предпочитают называть так суда, оснащенные двадцать одной скамьей. Опять-таки данные, относящиеся к 1541 году, охватывают количество галер и фуст. Хорошо, но где же среди них кальетэ? Возможно, здесь малые кальетэ спутаны с фустами? Добавим и то, что в неаполитанских досье за те же годы, хранимых в архиве Симанкаса, не упоминается термин galeota, а вместо него приводится galere e fuste.
Вариации цифр за некоторые годы создают впечатление, будто те не очень надежны; вероятнее всего, по крайней мере часть из них – это лишь предположения. Кроме этого, не всегда понятны данные, предоставленные без ссылок, – мы почерпнули их из вторичных источников. Охватывают ли они все корабли в порту – или же только те, что совершали набеги под началом алжирских капитанов? Опять же, невозможно понять, чему соответствуют обтекаемые обозначения «типов» кораблей во вторичных источниках. Некоторые очевидцы пересчитывают малые чектири, другие ограничиваются лишь галерами и кальетэ, создавая очередную проблему.
То, что часть корсаров не зависела от определенных портов, помогает объяснить расхождения в данных. Из приведенных цифр ясно следует, что пираты, будто степные кочевники, объединенные вокруг харизматического лидера, странствовали между такими портами, как Триполи, Джерба, Сус, Хальк-эль-Уэд, Бизерта, Алжир, Шершель и Сале. Несмотря на то что базами для них служили незначительные порты вроде Джербы и Триполи, Тургуд-реис, к примеру, повелевал почти таким же количеством чектири, что и флотоводцы Алжира, – но, конечно же, лишь благодаря своей харизме. На основании всех разрозненных фактов, которыми мы располагаем, можно утверждать только то, что в начале столетия алжирский флот, состоявший из двадцати галер и кальетэ, спокойно выходил в море; тем не менее во второй половине века указанное число кораблей возросло до тридцати и даже до сорока. Очевидно и то, что маленькие суденышки не очень усиливали военную мощь Алжира, но все же за счет них разбойничали мелкие пираты, как можно понять из первоисточников, непрестанно сетующих по этому поводу.
Самые ранние данные, связанные с базой Тургуда в Триполи (османы захватили город в 1551 году), датированы 1562 годом; в те дни здесь находилось три галеры и четырнадцать кальетэ
[593]. Однако три совершенно разных цифры приходятся на 1563 год, когда алжирцы взяли в осаду Оран, а Стамбул прислал им на помощь пятнадцать галер с четырьмя мавнами
[594]. Как осведомлял сицилийского капитана Луиса Осорио какой-то калека из Джербы, в 1563 году Тургуд отправился в поход на тринадцати галерах и пяти кальетэ
[595]. Через три недели вслед за ним еще один свидетель заявил о восемнадцати галерах и одиннадцати кальетэ
[596]. Присоединялся ли кто-либо к Тургуду из других портов? Этого мы не знаем, но через две недели приходит новость о том, что две из восьми галер Тургуда попали к мальтийцам
[597]. По состоянию на 1564 год в нашем распоряжении опять три цифры. Авизо из Марселя упоминает о тридцати кораблях
[598]; тем временем новости, поступившие из Мессины, говорят о двадцати трех галерах
[599]. Не очень-то различаются и предположения из Стамбула. Байло Даниэль Барбариго свидетельствует в своем рапорте, что Тургуд-реис командовал тринадцатью галерами и восемью кальетэ
[600]. До конца ХVI века в Триполи все еще находилось около двадцати больших чектири. А в 1587 году бейлербей города во главе двадцати двух кальетэ (galere) и многих фуст отправился из своего порта во Влёру
[601].
