Окончание табл. 1
Однако, несмотря на все показатели, в итоге следует отметить, что еще в третьей и даже в последней четверти ХVI столетия капитаны, вышедшие из рабов, считались аномалией или по крайней мере составляли отдельную группу. Иначе как объяснить, почему многие из пиратов звались «улуджами»? Эта приставка к имени означала раба.
Четвертое поколение: северные мюхтэди
В ХVII веке османским корсарам пришлось приспособляться и к прогрессу кораблестроения, и к переменам на торговых путях. Из Америки в Европу шло все больше таких товаров, как драгоценные металлы и сахар, кофе и хлопок, и начиная с конца ХVI века это привело к возникновению мощного корсарства в океане. Корсары – прежде всего алжирские, имевшие базы недалеко от Гибралтарского пролива, а также на берегу океана в Сале – не замедлили устремиться в охотничьи угодья своих английских и голландских коллег.
Вот только осуществить свои планы им было не суждено, ведь походные условия в Атлантике непохожи на средиземноморские. Да, в Средиземном море есть и опасные места, скажем, Мессинский пролив, но походы в нем, как правило, легки. С конца марта до конца октября небо безоблачно и путь удается определять по звездам. В штиль можно без проблем бросить якорь невдалеке от берега. И как бы ветры ни беспокоили суда, особенно у Магриба, основные охотничьи территории корсаров всегда оставались относительно безопасными. Средиземное море – маленькое, там не встретить столь больших волн, как в Атлантическом океане. Кроме того, оно повсюду усеяно островами, отчего выходить в морские походы было еще легче
[88]. В море непросто было потерять из вида сушу – суда были обречены причаливать к берегу. Не это ли побудило Броделя сравнить его открытые воды с песками Сахары?
[89]
Галеры, тесные и с низкими палубами, не подходили для океанских волн. Там требовались галеоны, каравеллы или буртуны, парусники с пушками, с высокой грузоподъемностью, позволяющие долго маневрировать вдали от берега. С ними мусульман познакомят те северные пираты, которых мы причислим к «четвертому поколению». В исторической литературе много раз упоминалось, что голландский корсар Симон Дансекер показывал алжирцам, как ходить на парусных судах, а ренегат-англичанин Джон Уорд учил тому же тунисцев
[90]. Что же касается Триполитании, далекой от Гибралтара, то там несколько позже такая честь выпадет греку Меми-реису
[91], принявшему ислам.
Капитаны, привыкшие к плаванию в приятных водах, не могли и представить, как сражаться с переменчивыми волнами, враждебными ветрами и коварными течениями у берегов Северной Испании, Западной Франции, Голландии и Англии. И помимо прочего, там, в отличие от Средиземноморья, было трудно сойти на сушу. Проще говоря, корсарам требовались проводники, знавшие океанское побережье
[92]. Сколь бы часто выходцы из Средиземноморья ни выходили за Гибралтар, в океан шли только мюхтэди-северяне, хлынувшие в магрибские порты с ХVII века. После того как в 1604 году Испания заключила мир с Соединенными провинциями, английские и голландские моряки, сидевшие без дела, вместе с пиратами устремились в Магриб. Вначале часть из них оказалась в Эль-Мамуре на берегах Марокко, но едва порт перешел в руки испанцев, перебралась в Сале
[93]. Остальные взяли курс на Алжир и частично на Тунис.
Перечень реисов Алжира за 1625–1626 годы (табл. 2) убедит нас в том, что северяне «захватили» южные порты. В нем указано происхождение пятидесяти четырех из пятидесяти пяти капитанов: в противовес тридцати мусульманам (55,5 %) – двадцать четыре мюхтэди (44,5 %). Причем двадцать два мусульманина из тридцати – дети турок, еще шесть – мудехары или же потомки тех, кто эмигрировал из Испании в 1492–1613 годах. Еще двое – также мусульмане: каждого обозначили как «кулоглу»
[94](«сын раба»). Вероятно, их отцы – принявшие ислам янычары. Однако не следует забывать, что ряды алжирских янычаров пополняли и мюхтэди. Сами мусульмане-неофиты распределены так: пять голландцев; пять французов; три англичанина; два португальца; два грека, а также поляк, фламандец, датчанин, немец, фрисландец, валлонец и испанец.
Если сопоставить данные об этническом происхождении в таблицах 1 и 2, нам откроется более подробная картина смены командования между северянами и южанами. Ведь речь не только о том, что доля мусульман выросла с 37 % до 55,5 %. В перечне за 1625–1626 годы почти не указаны итальянцы, хотя еще 38 лет тому назад они составляли 34 % аналогичного списка. В то же время в перечне 1581 года нет северян, за исключением одного француза; да и то весьма сомнительно, что он прибыл именно с севера Франции. Между тем список 1625–1626 годов ясно показывает, что в Алжир стремились моряки едва ли не со всего севера Атлантики. В целом 16 человек (30 %) из перечня – это представители Голландии, Англии, Португалии, Германии, Дании, Фрисландии и Валлонии.
