Собеседница поморщилась.
– Я ждала, когда же ты поинтересуешься! Не просто редактором, мальчик мой, а человеком, который работал с рукописями Павла Подушкина, писателя, любимого всеми советскими тетками. Литераторы весьма придирчивы к тем, кто прикасается к их тексту. К сожалению, у некоторых редакторов, в особенности у тех, кто пытался издать свою книгу и потерпел неудачу, возникает ничем не оправданная звездная болезнь: я гениален, а должен править чужой корявый опус! И такой человек начинает заниматься вкусовщиной. В рукописи написано: «красивая женщина», а он исправляет на «очаровательная женщина». В чем смысл рокировки прилагательных? Кстати, «красивая» и «очаровательная» не синонимы. Просто редактор решил потешить свое самолюбие, он работает по принципу: «Мне не нравится это слово». Но это полное непонимание своей профессии. Твой отец всегда вдумчиво работал над текстом, просил: «Пожалуйста, не вносите правку в первую и последнюю фразы рукописи». Ан нет! Перо редактора всегда плясало именно на этих предложениях. В конце концов Павел, человек терпеливый, не скандальный, отправился к руководству издательства и заявил: «Более не желаю иметь дело с людьми, которые переделывают мои тексты по своему вкусу. Если ваши сотрудники гениальны, то пусть сами пишут книги». Главный редактор стал сопротивляться, убеждать Подушкина, что ему необходим помощник. Павел ответил спокойно: «Хорошо. Мы с вами разошлись во мнениях. Я уйду в другое издательство. Задерживать меня вы не имеете права, я сдал рукопись, за которую получил аванс. Ничем вам не обязан. До свидания». Принято считать, что в советское время конкуренции не существовало. Ан нет. Между издательствами шла борьба за авторов, которых любил народ. «Советский писатель», «Московский рабочий», «Художественная литература», «Молодая гвардия», «Современник» – все они мечтали получить, как теперь говорят, топовых писателей. А кто возглавлял их список? Твой отец. Чтобы Подушкин не ушел, приняли решение: пусть Павел Иванович сам подберет себе помощника, а пока работает без оного.
Мавра засмеялась.
– Понимаешь, Ванечка, главред не имел права разрешить Подушкину наплевать на редактора. Если пойти на поводу у Павла Ивановича, то об этом быстро станет известно другим популярным писателям, кое-кто из них тоже решит избавиться от постороннего «вклада» в свое творчество. Вот поэтому и родилась формулировка «подберет себе сам помощника». Главред теперь мог сказать коллегам Подушкина:
– Павел Иванович не отказывается от редактуры, он просто ищет подходящего человека.
А уж как долго прозаик будет искать, никому не ведомо.
– Михаил знал об этой ситуации, он рассказал Павлу Ивановичу историю Липы, попросил друга: «Давай оформим Олимпиаду твоим редактором. Ты навсегда избавишься от завистливых баб, которые портят рукописи. А Липа получит зарплату. Только поставь условие: «Ильина занимается исключительно мною». Чтобы ей еще кого-то не подсунули. Липа слово «мама» с ошибкой пишет». Подушкин пожалел женщину и стал ей активно помогать. Как?
Мавра вытянула руку и начала загибать пальцы:
– Первое. Устроил ее в институт на заочное отделение, сам занимался с дурой, учил ее русскому языку. Второе. Выбил ей квартиру, и она, слава богу, от нас с Мишей уехала. Третье. Давал ей денег. Надо признать, что Олимпиада взялась за ум. Она стала вести себя достойно, не отпускала далеко сына. После смерти Павла Ивановича сестра устроилась в какое-то ПТУ, не помню его название, преподавала там русский язык и литературу. И что интересно! Пока Миша был жив, пока он был секретарем Союза писателей, Липа постоянно вертелась в нашем доме, сидела за столом вместе с гостями, всячески подчеркивая: я сестра жены Михаила. Но на его похороны она не пришла и звонить мне перестала. Ну зачем ей вдова? Потом Николетта, которая тоже овдовела, сообщила мне, что Липа нашла себе нового покровителя, Николая Димкина!
– Что? – подпрыгнула Татьяна. – Нашего с Яковом отца?
– Верно, – согласилась Мавра. – Никки всегда знала о всех правду. И у нее был особый интерес к Олимпиаде.
Ильина повернулась ко мне:
– Ваня, прости! Я не хотела говорить тебе правду. Но в этой запутанной истории все так тесно и неожиданно переплелось. Придется сообщить нечто для тебя неприятное.
– Говорите, – кивнул я, – весь внимание.
Глава тридцать девятая
– Твоя мать никогда не ревновала мужа, – завела новый рассказ Ильина, – она хорошо знала супруга, понимала, что Павел брезглив, ему не нужна женщина, чтобы просто позабавиться в постели. Подушкин любил свою жену, потом Николетта стала его раздражать, он дистанцировался, часто уезжал работать на дачу. Миша быстро понял, что происходит в семье приятеля. Один раз, когда Павел приехал к нам в гости, Ильин не выдержал:
– Да пошли ты Николетту куда подальше! Разведись и живи счастливо.
Подушкин вздохнул.
– Порой я думаю о разрыве, но решил оставить все как есть. Ненавижу выяснения отношений, суды, скандалы, вопли. А все это получу, едва я заявлю о том, что ухожу к Олимпиаде.
Я чуть со стула не упала.
– Вы с Олимпиадой…
– Мы дружим, – сказал приятель мужа. – Липа прекрасный человек, она много страдала, поэтому благодарна даже за букет ромашек. Сынишка ее подружился с Ваней. Один я жить не смогу. Среди всех женщин, находящихся рядом, Липа мне наиболее подходит. Но мне жаль Николетту, Ваню и свои нервы. Поэтому я сбегаю на дачу или приезжаю к Олимпиаде в гости. Пожалуйста, поверьте, мы просто разговариваем. У Ильиной крохотная квартирка, в доме маленький мальчик. Я у Липы душой отдыхаю.
Мавра начала вертеть кольцо на пальце.
– Тогда мы на этом и расстались. В последний раз я видела Павла, когда он на девятый день после смерти Миши ко мне приехал и положил на стол толстый конверт с деньгами. Я стала отказываться, он сказал:
– Не спорь. Кстати, Олимпиада не пришла на похороны Миши из-за Николетты. Липа побоялась, что та ей скандал устроит!
Мне стало смешно.
– Похоже, ты всерьез влюбился, раз так выгораживаешь бабу, которая посещала наш дом исключительно в корыстных целях. А после кончины Ильина мне, своей сестре, даже не позвонила!
И Павел мне сообщил, что его законная половина, взяв сына, приехала к Липе домой и объяснила ей:
– Если мой муж уйдет к тебе, то готовься принять его голым и босым. Квартира, дача, машина, счет в сберкассе – все оформлено на мое имя. В придачу к писателю, на которого ты губу раскатала, получишь Ивана. И большой скандал в качестве приправы. Перед вами закроются двери домов всех моих друзей. Павел узнает всю правду о тебе. В Грунске дочку дьякона многие помнят. Людям есть что рассказать. Лучше я дам тебе денег, отстань от Подушкина, он мой.
Олимпиада спокойно ответила:
– Зачем мне твой муж? Я люблю Николая Димкина.
– Никогда не поверю, что Коля изменяет жене, – взвилась госпожа Адилье.
