Удар ноги – входная дверь большого дома вылетает. Вперед!
Изнутри послышались крики, вопли, детский и женский ор.
– Ай, что творишь?!
– Чтоб тебя разорвало! Чтобы у тебя рог вырос!..
– Не трогай дитя!..
Глухие звуки ударов… Стук переворачиваемой мебели… Стеклянный звон – что-то расколотили… Истошный женский визг. Шлепок пощечины. И уже жалобный скулеж.
Уланов, стоя на пороге и спокойно слушая эту какофонию, наконец, кивнул слегка напрягшемуся прокурорскому следователю:
– Пора.
Когда они зашли в помещение, порядок там уже был восстановлен. Все цыганское семейство в количестве трех женщин, четверых детей, двух парней и пожилого усатого мужчины было собрано в просторной зале, занимавшей большую часть дома. Здесь все было по-цыгански вычурно – росписи на потолках, старая резная мебель, тяжелые ковры. Имелся даже камин. И хрусталь, хрусталь, хрусталь. Да, достаток тут не переводился.
Старшая цыганка в махровом ярко-красном халате и кучерявый крепкий парень в желтой рубашке и потертых джинсах решили, похоже, продемонстрировать горячий норов, и теперь их запястья украшали наручники.
Уланов окинул взором семейство Золотаревых. Вон тот, смирно сидящий за столом чернявый, невысокий, с испуганными, но одновременно и вызывающе наглыми глазами молодой человек на вид лет двадцати трех – это, видимо, и есть Жиган.
Коренастый, похожий на работягу с «Серпа и Молота», следователь объяснил, по какому проводу незваные гости заглянули на огонек.
– Какие ордена? – заголосила хозяйка дома в красном халате. – Нас ваше государство не награждает! Вы послушайте его – ордена!
Начался обыск. Вскоре на столе выросла гора золотых изделий, извлеченных из шкатулок, коробочек, сахарниц. В красном углу стоял целый иконостас. Судя по тому, что старшая цыганка все время истово крестилась, она была верующей и иконы у нее не просто для красоты.
В обоих домах не нашлось ничего примечательного. Даже завалящего пакета с наркотиками не было. В последнее время цыгане активно торговали этой дрянью. Хотя спроса особого в СССР не было, но в узкой среде наркоманов зелье стоило дорого. И по оперативной информации, семья Золотаревых имела свою клиентуру, которую снабжала марихуаной.
Интереснее было осмотреть пристройки. Глава семьи был кузнецом, работал по металлу и обучал этому своих сыновей.
– А ведь тут, похоже, золотишко лили, – следователь постучал пальцем по форме для литья металлов. – Я в металлургии понимаю. На заводе работал.
– То есть здесь золотишком промышляли, – кивнул Уланов. – Изымаем и вносим в протокол.
Обыск продолжался пять часов. Оперативники и все стены простучали, и полы местами вскрыли. И ничего не нашли. Пора было сворачиваться.
– Давайте еще раз вон ту пристройку с металлоискателем посмотрим, – предложил Уланов. – А то поверхностно проверили.
– Любой каприз за ваши деньги, – хмыкнул сержант спецроты, ответственный за металлоискатель, обычно использовавшийся при поиске оружия.
Сотрудники, хозяин дома, Жиган и понятые наблюдали, как сержант, чутко прислушиваясь к сигналам в наушниках, водит из стороны в сторону металлоискателем, напоминающим выкрашенную в зеленый цвет металлическую швабру.
Когда металлоискатель тонко, по-комариному запищал, это слышали все. И по тому, как побледнел Жиган, стало понятно – наткнулись на что-то важное.
Уланов простучал пол в месте, где был локализован сильный сигнал. Попытался приподнять плотно подогнанную деревянную доску. Не получилось. Кивнул с интересом ожидающим развязки бойцам спецроты:
– Надо бы вскрыть.
Бойцы с готовностью, с помощью лома и такой-то матери, быстро взломали покрытие. Под полом обнаружилась просторная ниша тайника.
Следователь надел хирургические перчатки и аккуратно, чтобы не смахнуть возможные отпечатки пальцев, с трудом извлек из тайника увесистый мешок. Развязал тесемку и на столярный стол в центре помещения высыпал груду слитков серебра – килограмм на восемь минимум – и пару небольших слитков золота.
– Как объясните происхождение предметов? – спросил он.
– Не наше, – твердо сказал усатый хозяин дома. – Не знаю, что это. Первый раз вижу в жизни такое. Золото, бывает, вижу. Но в слитках не вижу. Только в кольцах…
Он уже начал лепить отмазки. И врал совершенно бесстыдно.
– Это мы разберемся, – пообещал Уланов.
– Еще что-то есть. – Следователь вытащил объемный прямоугольный сверток и стал разворачивать тряпки. – И что у нас здесь?
Всеобщему взору предстали три небольшие иконы и церковная книга.
– Тоже не знаете, что это? – спросил следователь.
– Не наше! – сипло произнес Жиган. – Никогда не видел.
Старший цыган посмотрел на него сурово – мол, куда лезешь поперек батьки в пекло. Но Жиган уже прикусил язык, проклиная свой испуг и несдержанность.
– Ну-ка, посмотрим. – Уланов внимательно осмотрел маленькую икону и довольно улыбнулся. – Пятнадцатый век. Хорошая вещь. Музейная вещь. Дорогая вещь. А вы ее в сарае держите. Непрактично это…
С обыском закончили. Пока дописывался протокол, Уланов все пытался обдумать порадовавшие его результаты обыска и ситуацию в целом. И наконец, больше интуитивно, чем на логике, составил в уме схему. И решил ковать железо, пока горячо. После того как все подписи были поставлены, отвел Жигана в отдельную комнату, где обрадовал:
– Поедешь с нами, ромалы.
– Зачем? – напряженно посмотрел на него Жиган.
Для него это был удар ниже пояса. Он надеялся, что милиция уедет. Ведь неизвестно, кто именно из всех проживающих в доме имеет отношение к находкам. А пока милиция разберется во всем и приедет за ним снова, он уже будет далеко отсюда. Но его везут в город. Наверное, в тюрьму. А из тюрьмы так просто не сбежишь.
– А ты не знаешь? – спросил Уланов. – Объяснить?
– Объясни…
Уланов внимательно, в упор, посмотрел на цыгана. Тот выпрямился и нагло усмехнулся.
– Старушку-то сам монтировкой бил? – спросил муровец. – Или помог кто?
Жиган вздрогнул.
Уланов иконы из тайника узнал сразу. Недавно в деревне в Костромской области было совершено убийство старой женщины и похищены три иконы. Поскольку перед кражей сотрудники краеведческого музея, изучавшие сокровища родного края, побывали у старушки и сфотографировали ее уникальное богатство, в распоряжении следствия имелись хорошие описания и изображения святых ликов. Ориентировки были разосланы по всей стране. Видел их и Уланов. А на иконы, цифры и лица у него память была исключительная.
– Я не бил никого, – произнес Жиган, ощущая, что язык отказывается его слушаться.
