– Да, – призналась Реджина, очаровательно закусив губу. – Постфактум.
– Я догадывался об этом.
– Ей пришлось уговаривать меня не прятаться в своей спальне до конца дней.
Даффин тихо засмеялся:
– Но это ведь было не настолько ужасно, верно?
– В тот момент мне казалось, что ужасно.
Даффин продолжал смотреть в окно, дабы вовремя заметить что нибудь подозрительное. Лучше уж сосредоточить внимание на деле, а не на красивом лице Реджины.
– Простите. Но вы застали меня врасплох.
– Я сама себя застала врасплох. – Реджина глубоко вздохнула. – Даффин… я… про вчерашний вечер.
Он поморщился.
– Об этом вы тоже рассказали Николь?
– Нет. Не рассказала и не собираюсь.
Даффин повернулся к ней.
– Я хочу извиниться перед вами за то, что случилось вчера вечером.
– Мне стоило предупредить вас, что я иду в оранжерею с маркизом Морвенвудом.
– Нет, я не об этом. – Даффин подошел ближе. – Простите меня за то, что поцеловал вас.
Реджина отвернулась и устремила взгляд в окно.
– Да. Вчера вы ясно дали понять, что считаете случившееся ошибкой.
– Это и есть ошибка.
Неужели она… злится на него за такие слова? Реджина должна понимать, что они действительно совершили ошибку.
– Я не говорю, что не хотел этого. Просто у меня нет на это никакого права.
Черт! Он только еще больше все усложнил. Почему он поцеловал Реджину? Даффин задавал себе этот вопрос сотню раз. Не успели они во всем разобраться, как… Предполагалось, что они с мисс Хевершем останутся друзьями, как с Николь, например. Но Николь никогда не пыталась с ним флиртовать, никогда не делала ему непристойных предложений. Николь не обладала иссиня черными волосами, в которые ему ужасно хотелось погрузить пальцы, не обладала голубыми, точно море глазами, в которых хотелось утонуть. Проклятье! Все это никак не помогало Даффину.
Реджина повернулась к нему, и выражение ее лица смягчилось.
– Все в порядке, Даффин. Приятно слышать, что вы этого хотели. Просто мне казалось, что под словом «ошибка» вы подразумевали свое нежелание целоваться со мной.
– Если бы мне этого не хотелось! – ответил Даффин, закусив губу. – Гримальди вернется и убьет меня за это.
– Марк этого не сделает, ведь он вас обожает.
Даффин вскинул бровь.
– Будет ли он так же меня обожать, когда узнает, что я поцеловал его кузину, помолвленную с другим мужчиной?
– Пока еще не помолвленную, – с улыбкой поправила Реджина.
– Почти помолвленную, – произнес он и вновь окинул взглядом запруженную людьми улицу, но не заметил ничего необычного.
Никто не прятался и не пытался исподтишка наблюдать за ателье. Так кто же хотел причинить вред одной из этих женщин? Этот вопрос Даффин задавал себе уже в тысячный раз. Оглянувшись через плечо, он увидел, как Реджина потерла плечи, словно замерзла, и отметил про себя, что она делает так довольно часто. Внезапно ему захотелось снять сюртук и накинуть ей на плечи. Но негоже было делать это здесь.
– Знаете, пока не убили Джона, я полагала, что с моей семьей никогда не произойдет ничего подобного, – произнесла Реджина, и в ее голосе послышалось напряжение. – Тем более такого ужаса, как убийство. И вот теперь… мне постоянно кажется – что то случится. – Ее передернуло.
Даффин понимал чувства Реджины, но все это не должно было ее беспокоить.
– Мне очень не хочется говорить, что вы правы, но коль скоро речь идет о вашей с Николь безопасности, мы должны быть очень осторожны до тех пор, пока не выясним, что происходит.
Реджина кивнула. Раньше Даффин не замечал, какие длинные и восхитительно пушистые у нее ресницы.
– Примерка окончена, – объявила Николь появившись из комнаты в дальнем конце ателье в сопровождении мадам Дюваль. – Можем ехать домой.
– Ты быстро, – развернулась к ней Реджина.
– Я примерила всего одно платье. Остальные подгонят по его образцу.
– Прекрасно, – произнес Даффин, еще раз окинул взглядом улицу и сопроводил дам к выходу.
– Мы можем остановиться возле кондитерской Гантера и полакомиться мороженым, – предложила Николь.
Оуклиф нахмурился:
– Сейчас середина декабря.
– Мороженое не теряет своего вкуса, даже когда на улице холодно, – возразила Николь. – Зимой оно даже вкуснее. И тает не так быстро.
– Не думаю, что это разумно, – он откашлялся, – учитывая сложившиеся обстоятельства.
Мадам Дюваль перевела взгляд с Даффина на Николь и едва заметно приподняла брови, явно заинтересованная, что же это за «обстоятельства». Однако она была слишком хорошо воспитана, чтобы задавать лишние вопросы.
– Я отказываюсь вести себя так, будто нахожусь в осаде. – Николь упрямо вздернула подбородок. – Ты же хочешь мороженого, правда, Реджина?
Мисс Хевершем перевела взгляд с Николь на Даффина.
– Я, конечно, очень люблю мороженое, особенно с жареным фундуком, но главное, чтобы ты, Николь, была в безопасности.
Маркиза округлила глаза.
– Я хочу для тебя того же, но не собираюсь прятаться. Итак, едем за мороженым. Я настаиваю.
Спустя двадцать минут экипаж остановился у кондитерской Гантера на Беркли сквер. Даффин выпрыгнул из кареты первым, окинул взглядом окрестности и помог дамам спуститься.
– Меня ужасно клонит в сон, – заявила Николь, с трудом подавив зевоту.
– Оставайся в экипаже, а мы принесем тебе мороженое, – предложила Реджина.
– Да, оставайся, – согласился Даффин, подавая Реджине руку.
Отвернувшись от экипажа, они приготовились перейти дорогу, отделявшую их от кондитерской, но в это мгновение раздался треск.
Даффин тотчас же упал на землю, увлекая Реджину за собой и закрывая своим телом.
– Не поднимайте голову, – яростно шепнул он, заметив, как неизвестный мужчина бросился прочь через площадь.
Вокруг начала собираться толпа.
– У него пистолет! – взвизгнула какая то женщина, указывая на убегающего. – Он стрелял в леди.
Вскочив, Даффин помог подняться Реджине, а затем усадил ее в экипаж. Николь ошеломленно взирала на происходящее.
Крикнув кучеру, чтобы гнал домой, Оуклиф пустился вдогонку за негодяем. Если ему удастся его поймать, станет ясно, кто преследует Реджину и почему.
Сыщик пересек Беркли сквер и свернул на Брутон стрит, однако стрелявшего и след простыл. Прищурившись, он осмотрелся по сторонам, и его цепкий взгляд не пропустил ни одной мельчайшей детали. Даффин успел заметить, что нападавший был среднего роста и телосложения, в одежде простого рабочего и широкополой шляпе, однако не смог определить его возраст, а также не разглядел лица и цвета волос.
