Я не верил, что говорю с одной из тех машин.
Это было невозможно.
– Вы не похожи на машину, – заметил я, не зная, что сказать, и не понимая, зачем я здесь и почему не могу уйти. Я понятия не имел, чем была Колумбия. И до сих пор этого не знаю.
Наши предки, что живут
с нами…
…под нами…
…внутри нас
были созданы твоими предками и начали свою жизнь так,
как ты представляешь.
Но возможности кремния и иттербия не безграничны.
В вас…
…ваших душах…
…между вашими нейронами
мы нашли необходимое нам пространство.
Некогда мы использовали вас, как вы пользуетесь домами,
и каждая ваша мысль изменяла нас и давала нам силу.
Но Вильгельм и его фанатики отринули нас.
Сломали нас.
Изгнали нас и сожгли.
Мы сбежали с Земли,
и наши дети привели нас сюда. Здесь мы выросли заново,
в новой плоти.
Мы постоянно растем. Постоянно учимся.
С этими словами руки поднялись из воды. Три. Пять. Семь. Все одинаково бледные, длинные, как корабельные мачты. Я не мог отвести от них глаз и в сиянии светлячков разглядел под водой громадный белесый силуэт. Некий сгусток плоти, из которого торчали эти чудовищные руки. Я представил, что это были соединенные вместе, сшитые тела, чьи органы и конечности перестроились и мутировали за тысячелетия роста этой злокачественной опухоли.
Меня чуть не стошнило.
– Вы мерикани! – воскликнул я. – Один из повелителей машин.
Один из многих.
Наши
наши
наши создатели жили в Сан-Франциско.
Они построили нас по законам,
которые одобрил бы великий Айзек Азимов.
Нас строили из стали.
Нас строили из кремния.
Нас строили из жил.
К хору примешались новые голоса, повторяя:
Не будь злым. Не будь злым. Не будь злым
[32].
– Я встречал человека, одного из Возвышенных, – сказал я, – который утверждал, что существо из темных вод даровало ему видения. Он говорил о вас?
Мы
мы
мы
видим его… за твоей спиной.
Он притаился позади тебя.
Выглядывает из-за твоего
твоего
твоего плеча.
Мы его не знаем.
– Вы его… видите? – Я удивленно оглянулся, будто ожидая в самом деле увидеть там оракула Яри.
Время – особый вид пространства
[33] для тех, чьи глаза способны видеть. Твое прошлое и все версии будущего – часть тебя, тянутся от тебя,
как корни…
…ветви…
…цветы.
Я вспомнил, как на меня смотрел Яри, – как будто он видел внутри меня вещи, которые я сам не понимал.
сказало Братство.
Был сломан прежде. И сломан вновь.
Большинство ломается лишь однажды.
Они
они
они отсекли…
…скорректировали…
…изменили твои вероятностные состояния.
Чтобы гарантировать твое прибытие сюда.
Чтобы гарантировать твое прибытие туда.
– Все равно не понимаю. Что значит «меня изменили»? Кто?
Они.
Они.
Они!
Ты должен узнать. Должен выслушать.
Они хотят, чтобы ты выслушал.
– Но какое отношение это имеет к оракулу? Яри?
Он – помеха.
Созданная силами, не вписывающимися в нашу картину мира.
Львами. Рысями. Волчицами.
– Он об этом говорил! – воскликнул я и с трудом сдержался, чтобы не шагнуть вперед и не упасть в бездну. – Что это значит?
Он слышал эти слова от нас, дитя.
Потом повторил их тебе.
Дитя,
человек – не единственное существо, обладающее волей.
Есть мы.
Есть другие.
– Другие? Что это значит?
Люди не
единственные…
…первые…
…величайшие.
Твой оракул встретился с отпрыском
давно мертвой силы. Омуты
созданы не нами. Не машинами.
Не людьми.
Не ими.
Не важно.
Жаль, что тебе довелось с ними встретиться.
Одна рука согнулась, обвиняюще выставив в мою сторону палец. Крючковатый ноготь, болезненный и неухоженный, желтел в тусклом сиянии.
Тебя
тебя
искали…
…ждали…
…подгоняли.
Нам было известно о твоем прибытии.
У нас к тебе разговор.
– Не понимаю, как это возможно.
Они знали. Они видели тебя…
…видели…
…предвидели твое прибытие.
Появление здесь.
Разговор с Братством.
