– Человек гораздо больше, чем есть, – туманно ответил Рави.
Ласка приподняла закругленные ушки.
За окном катились назад, подпрыгивая, сточные канавы, желтые стены. Паланкин двигался вдоль глинобитных домиков, разделенных узкими проходами. Выскочил на горластый базар. Прилавки, застеленные пальмовыми листьями, горы свежих и сушеных фруктов. Мясники отирали о фартуки широкие ладони, продавцы одежды нахваливали яркие платья – сами ряженные в тряпье. Старик грузил на мула корзину с кедровыми орехами.
– Еще вопрос, – сказал Нэй. – Мастера и факиры – это ведь одно и то же?
Рави не успел ответить. А может, и не собирался.
Слуги остановились и опустили паланкин на землю.
Нэй вышел, поправляя ножны. Рави ловко спрыгнул с другой стороны и поспешил к двухэтажному кирпичному зданию с железными дверями. Двери открылись прежде, чем Рави приблизился к ним.
Белое солнце жарко висело над головой. Во дворе было пусто – ни пальмы, ни куста.
Нэй обернулся и увидел, что здание обнесено высоким зубчатым забором. Расспрашивая браматму, он не заметил, как они въехали на территорию… чего?
Он задержал взгляд на угловой башне с человеком, вооруженным духовой трубкой, заметил еще двоих, бредущих в короткой тени забора, с саблями на бедре, – и все прояснилось.
Его привезли в тюрьму.
* * *
Надзиратель провел палкой по прутьям решетки, сморкнулся в плечо и вернулся по коридору в тесную комнату со столом и стулом. В этой комнате остался Рави.
Каххир Сахи лежал на земляном полу, неподвижный, точно мертвая змея. Походная куртка и штаны были вываляны в пыли и превратились в лохмотья. Рукава у куртки отсутствовали. Из штанин торчали грязные ступни. Нэй смотрел на исцарапанную лодыжку узника, железное кольцо на ноге и толстую ржавую цепь между кольцом и железным ядром. Сахи приковали к пушечному ядру.
С одной стороны коридора располагались камеры – решетка от пола до потолка, между прутьями с трудом просунешь руку, решетчатая дверь; с другой, под самым потолком, тянулись узкие окна. Пыльный полосчатый свет косо ложился на пол камеры.
Нэй протянул нить заклинания, ощупал стены – и получил отпор. Как он и подозревал, в тюрьме (или конкретно в камере Сахи) глушили магию. Артефактом или ментальным усилием – другой вопрос.
Сахи приоткрыл левый глаз. Долго присматривался. Открыл правый глаз.
– Георг? Ты?
– Я.
– Неожиданно, неожиданно. Думал, прискачет Мотли в серебряном панцире. – Сахи увидел Вийона и подмигнул: – Привет, мышка!
Вийон настороженно водил мордочкой, высматривал что-то.
– Георг, Георг Нэй… коллега и друг… – Сахи пошевелил свободной от кандалов ногой, устроил ее на ядре. Он по-прежнему лежал на земле, словно отдыхал на мягком диване и его все устраивало. – Пришел, чтобы угостить меня элем?
– Как ты сюда попал?
– А, так тебе не сказали… Ха, кто-то любит нагнать таинственности!
– Как? – повторил Нэй.
Сахи криво улыбнулся. Затем медленно поднялся и сел, поджав под себя ноги. Бурая цепь прошуршала по полу.
Он был среднего роста, крепок, но худощав, с красивым смуглым лицом, обветренным в странствиях, и ясными голубыми глазами. Черные волосы с белой прядью на виске, которая привлекала к себе внимание, свалялись и пропитались пылью – прядь стала серой. У Сахи отросла борода.
– Это всё камешки. Забыл один в кармане, понимаешь? Ну, может, два или три.
– Не понимаю, – сказал Нэй.
– Ага, не понимаешь. Разумеется. Ну, тогда мне придется начать издалека.
– Это будет притча?
– Притча?
– Про евнуха и розы.
– Ха! Ты болтал с великим Пандеем! В моей истории и ему найдется место. Ну что, готов слушать?
– Мы можем сделать это быстрее.
– Ты о чем?.. О, нет, нет, благодарю, обойдусь без похищенного ока! Не хочу, чтобы ты копался у меня в голове. Там много личного, девочки-смуглянки, шелковые ремни, понимаешь? И садись, садись, шея затекла любоваться старым добрым другом.
Они не были друзьями, но Сахи любил поболтать. Нэй сел в проходе перед решеткой и скрестил ноги.
При всех недостатках Сахи был несравненным путешественником. Он преобразил географические карты Мокрого мира, потихоньку стирая на них огромное синее пятно Реки. Хорошая подготовка экспедиций и личная храбрость помогли ему проникнуть туда, куда ранее не ступала нога жителей Союза Островов. В его первом плавании на судне, помимо Сахи, было всего пять человек. Во второй и третьей экспедициях экипажи разрослись. Каждое путешествие было подвигом.
– Как ты знаешь, Калькутта не всегда была цельным пирогом, – начал Сахи. – Остров нарезался на провинции, провинциями заправляли вишенки-князья со своими солдатами и сундуками, ничего нового… Кстати, что там в Полисе?
– Много чего. Но это после.
– Как поживает Венона? Горячая штучка, верно?
«Горячая…» Нэя пробил озноб.
– Сначала…
– Ладно. После так после. Тебе оттуда виднее. Пошли дальше… Жили они жили, и тут прежний раджа, а дядька он был посерьезней Пандея, возжелал перемен. И предложил князьям отойти в сторонку: оставить армию и отказаться от доходов. Ну, как предложил. Приказал. А чтобы не сильно переживали, пообещал оставить жалованье на расходы и личную охрану. Почти все провинции сразу подчинились, и там раджа поставил своих губернаторов и управляющих. Ну а тех, кто ослушался, убедили факиры. Но…
– Всегда есть «но», – вырвалось у Нэя.
Сахи нахмурился, почесал бороду, кивнул.
– Но был один город в джунглях, в хорошо защищенной долине, который стоял на своем. Тала назывался. И что сделали жители Талы? Закрыли ворота и выставили охрану. Даже вездесущие факиры не смогли проникнуть за стены. Тогда раджа прислал посла. Но князь не собирался вести переговоры, он сказал: «Ваш раджа – вероломная обезьяна! Я лучше суну голову в пасть Кали, чем поверю его словам!» Посол вернулся ни с чем. Тогда раджа направил в неугодный город браматму-полководца. Армия осадила город…
Сахи облизал растрескавшиеся губы. Глянул на умывальник, но остался на полу.
Нэй прислушался к соседним камерам дальше по коридору. Тишина. То ли всех узников увлек рассказ Сахи, то ли камеры пустовали, как те, мимо которых Нэй прошел полчаса назад.
– Осада длилась недолго. Жители города умертвили себя, а местные колдуны прибегли к ритуалам черной магии, сделали что-то с трупами. – Сахи усмехнулся. – Говорят, использовали мясо совы.
– Совы?
– Ну, местные побаиваются сов.
– И что произошло?
– И мертвецы стали вампирами. Открыли после заката ворота – и давай пить да жрать. Браматму-полководца и верных ему факиров разорвали на куски. Солдаты, кто уцелел, дали деру. Сабля демонов не берет, пуля не берет – как с ними биться? Раджа, конечно, отрубил пару офицерских голов и обратно войска отправил. Но не для того, чтобы город брать, а чтобы вампиры из джунглей не выбрались. Понаблюдали, покараулили. Вампиры днем прячутся, а ночью далеко за ограду не суются, словят живность какую – и назад. Вроде как привязаны к городу.
