Нэй подумал о людях, которые шли на этом корабле-монстре. Кричат ли они, ощущая уродливую жизнь, текущую в каждой доске под их ногами, каждой мачте, слыша безумное дыхание парусов? Кричат ли так же сильно, как кричат жертвы скелета?
– Я думал, вы защитите нас от такого, – сказал Лидс, который смотрел туда же.
Нэй потер подбородок, щетинки царапнули кожу.
– Магия – это мысль, вера. А это существо… Возможно, чья-то злая прихоть и породила его когда-то, но теперь оно само по себе.
Падальщики окружили «Повелителя рек» и «Гармонию» – и расстреливали их в четыре борта. Полисцы огрызались. «Смелый» и «Брегди» рвались на помощь адмиралу Крэдоку, но их сильно сносило. А вот калькуттцы…
Калькуттские корабли спешили за авангардом, хотя должны были прикрывать «Гармонию». Удалялись паруса, расписанные замысловатым восточным орнаментом: лотосы, языки пламени, павлины и слоны.
Нэй услышал, как скрипят зубы капитана.
– Сигнал с флагмана, сэр! – Лейтенант оторвался от свода сигналов. – Тем, кто не участвует в бою, немедля вступить в него.
– Наконец-то, – кивнул Лидс. Нэй хорошо его понимал: повсюду кипит и бурлит, а они только смотрят и смотрят. – Теперь этому Фицрою не отвертеться.
Капитан болезненно жаждал битвы: броситься в нее, окунуться с головой. Волыниться в авангарде вместо того, чтобы помогать своим, для Лидса – все равно что смотреть на горящий родительский дом.
– Приготовиться к повороту оверштаг.
– Слушаюсь, сэр.
– Ждем подтверждения с «Праха».
Нэй выжидательно смотрел на корабль генерала Фицроя, на его пустые, без сигнальных флагов, реи. «Прах» торопился в сторону Полиса. Почему не поворачивает? Чего ждет?
Людей на шканцах – штурмана, бригадира речной пехоты, гренадеров, канониров и орудийную прислугу – занимал тот же вопрос; на двух-трех лицах было написано облегчение. Офицеры сквернословили одними губами.
– Капитан? – спросил старший помощник.
– Ждем приказа, – холодно ответил Лидс.
– Но, капитан?..
– Поднимите вопросительный сигнал.
«Он хочет сменить галс и кинуться на врага, – подумал Нэй, – но вынужден следовать за Фицроем, который трусливо игнорирует сигнал с флагмана». Нэй видел, как в Лидсе борются дисциплина и негодование.
«Ковчег» следовал прежним курсом.
Тоже убегал.
Теперь все смотрели на хмурящегося Лидса. Восемь кораблей продолжали удаляться вслед за «Прахом» от места сражения: «Кальмар», «Ковчег», «Серра», «Крапива», «Ремора» и три калькуттских корабля. Сигнал с флагмана и речной Устав велели развернуться и кинуться на врага в месте прорыва. Но тот же Устав связывал командиров по рукам и ногам, а конец веревки держали в руках начальники подразделений. И вот Фицрой…
– Сигнал с «Праха»! – И лейтенант зачитал ответ генерала.
– Наверное… – неуверенно произнес капитан-лейтенант, – генерал не видел сигнал с «Гармонии».
Кадык Лидса дернулся поплавком.
– Он видел.
Нэй кивнул – своим мыслям. Фицрой не мог пропустить общий сигнал флагмана о незамедлительном вступлении в бой. Значит, приказывая кораблям авангарда держаться в кильватере головного судна, он игнорирует этот сигнал.
– Запишите сигналы и время, – сказал капитан помощнику.
«Сигналы и время, – подумал Нэй. – Это не приблизит нас к схватке, но подстрахует перед трибуналом… если до трибунала дойдет».
Щеки Лидса спеклись от внутреннего огня, от взглядов команды. Он повернулся спиной к «Праху», к Фицрою, медленно, ржавым движением, поднял зрительную трубу и посмотрел над палубой, сквозь плотную тенету снастей и реев – туда, где должен был быть, но не был его корабль.
Нэю не хватало коготков Вийона на плече. Не хватало Литы.
Он проверил натяжение тройной нити – магическая сеть была ослаблена, пуста.
«Ядра и пули, ага… И костлявые ручищи корабля-монстра».
«Гармония» и «Повелитель рек» сражались в сплошном дыму, словно горели, а пираты и падальщики пытались их потушить. Сбить невидимое пламя залпами из пушек. «Гармония» потеряла грот-мачту, как и «Томас Дамбли», слипшийся в абордажных объятиях с трехпалубником, обклеванный бригантинами. Поймавший ветер «Смелый» посылал ядро за ядром в пиратский корабль, который досаждал флагману.
– Сэр, сигнал с «Гармонии» для авангарда. Изменить курс, вступить в бой как можно скорее.
Лидс скривил рот, будто от горького. Глаза остекленели.
– Еще немного, и мы пропитаемся трусостью насквозь. – Капитан сказал это шепотом, одними губами, но Нэй понял. «Чужой трусостью, но все-таки».
Под низким, точно просевшим небом раскатисто грохотала, перекатываясь, канонада сражения. Белый дым орудийных выстрелов. Черный дым пожаров. Падающие мачты и рвущиеся паруса.
Старший помощник взобрался на пушку левого борта и припал глазом к зрительной трубе. «Прах» шел на полной скорости тем же трусливым курсом в сторону от огня, с все тем же трусливым сигналом на рее.
– Они удирают, сэр! – не выдержал старший помощник.
– И калькуттцы вместе с ними, – добавил капитан-лейтенант. – Рачьи хвосты! Крысы!
Нэй вспомнил кабинет великого раджи Пандея. Пленку чернил на перстне с именем калькуттского правителя. Пандей подписал договор, щедро лизнул большой палец правой руки, потер место печати и прижал перстень к бумаге. Договор он сложил вдвое и поместил в конверт из пальмового листа, а конверт – в шелковый кисет.
Договор о помощи Полису.
– Капитан, что нам делать? – спросил старший помощник.
Лидс молчал. Его лицо страшно перекосило, ни дать ни взять половинчатое лицо капитана Сынка. Одна сторона – приказ Фицроя и дисциплина, другая – рассудок и честь.
Капитан обошел бизань-мачту и глянул вниз на онемевшую в ожидании палубу, на обветренные напряженные лица. В оглушительной тишине было слышно, как скрипят рангоут и снасти, плещется о корпус вода.
– Сигнал с «Праха», – сказал лейтенант, так тихо, словно не хотел, чтобы его услышали. – Следовать за ним.
Лицо капитана вдруг расслабилось, прояснилось. Сложилось в одно – лицо человека, принявшего решение.
– Черта с два, – выдохнул Лидс. – С меня хватит.
Повернулся к Нэю.
– Господин Нэй. Хочу вас спросить.
– Да, капитан?
Капитан улыбнулся краешком рта и повел рукой, очерчивая скопления черных парусов.
– Где предпочитаете повеселиться?
«Поближе к „Тимингиле“».
– На ваше усмотрение, – ответил Нэй.
Капитан кивнул, глянул на вымпел, оценивая направление ветра, повернулся к штурману и приказал:
