Оглядевшись, понял, что нам не повезло с конечной точкой портала. Войдя в нарисованный мир мы оказались прямо в центре походного лагеря Святого Легиона.
Сотни, а может быть и тысячи шатров. И в десятки раз больше палладинских копий. Но что заставило Святой орден сорваться из своих защищённых цитаделей и выйти в, не побоюсь этого слова, крестовый поход?
Хотя подсказок и не требовалось.
— Это что за херы? — прикрывшись щитом прошипел Антоха.
Несмотря на численное преимущество противников в бело-золотых доспехах, Бастион был готов драться до конца.
— Замри, — крикнул я Фобосу, что едва вывалившись из портала, уже успел обнажить меч.
Убедившись что вивисектор меня услышал, я поднял руки и шагнул навстречу копьям.
— Мы не враги Ордена! — прокричал я. — Меня зовут Магнус, но вы можете занять меня под именем "Чернильный маг". Позади меня мои друзья и спутники. Странствующий Паладин по имени "Бастион" и Фобос — наш походный лекарь, — приуменьшил я роль нашего вивисектора.
Паладины Святого Ордена ребята горячие. Появление вивисектора в их лагеря вполне может спровоцировать нападение, которое, учитывая мои силы в этом мире, скорее всего перерастёт в резню. А оно нам надо?
— А теперь представьтесь вы, — не увидев особой реакции прокричал я. — Назовите когорту.
Несколько секунд я слышал лишь шум гуляющего по лагерю ветра но мне всё-таки ответили.
— Девятая когорта, — произнёс кто-то из третьего ряда, выстроившись в гоплитскую фалангу копьеносцев.
— Эринейские Львы? — уточнил я название комитета по встрече. — Патриарх Левуа с вами?
— А кто спрашивает, — вновь раздалось из толпы.
Но теперь это был не юный голос молодого неофита, а скрипящий, напитанный тяжестью прожитых лет баритон. А когда строй разошёлся, я увидел и его обладателя.
— Милостивого Света каждому, — произнёс я и приложил кулак к груди в качестве воинского приветствия.
— И пусть этот Свет выжгет тьму в наших душах, — ответил мне старец.
— Патриарх, — улыбнулся я и хотел было шагнуть навстречу, но предугадывая моё движение, копья неофитов закрыли владыку.
— Чернильный Маг? — будто пробуя моё прозвище на слух, произнесли дряблые губы Патриарха Львов. — Что-то знакомое, вот только не могу припомнить, где я слышал это имя.
— Бестия из Ветона, Крысиный Король, Хозяйка Пиковых Тузов, — перечислил я самые знаменитые из приключений нашей команды. — Лимертиан — Хранитель ключей и замков Грозовых Врат несколько лет назад представил меня вам. Апельсиновый сад. Помните?
— Молодой заклинатель Пепла и чернил и его примерзкие друзья-полукровки? Припоминаю. Надеюсь тот орк, что прошлый раз был с вами уже любуется на картошку с другой стороны? — произнёс он идиому с пожеланием смерти.
Впрочем, ничего удивительного. Святой Орден три сотни лет воевал с орками, а Кортр, ни много ни мало, когда-то был командующим Бронзового Легиона зеленокожих.
— Жив и здравствует! — не без улыбки сообщил я.
— Смотрю, ваш скверный вкус в выборе соратников всё ещё при вас, — произнёс он, зацепившись холодными глазами старого волка за Фобоса.
Неофиты, что собственно и составляли основную ударный кулак ордена, конечно, не видели, кем был наш вивисектор, но Патриарх видел всё.
— Я прибыл сюда по делу. Хаосит. Вы нашли его?
— Ваша осведомленность наводит меня на мысли… — начал Патриарх но я оборвал его.
— Сколько человек вы уже потеряли? Сотню? Тысячу?
Патриарх Львов не ответил. Лишь опустил руку в жесте и вместе с ней к земле опустились и копья его когорты.
— Думаю, нам стоит поговорить в более благоприятной обстановке, — произнёс он и, развернувшись, предложил следовать за ним.
Через пару сотен шагов мы оказались под тенью его шатра. Оценив обстановку, подметил, что даже в походных условиях патриарх не отказывает себе в необязательных удобствах. Резные деревянные стулья, полноразмерный письменный стол и масштабная карта империи на которой шахматными были обозначены другие легионы Ордена.
— Репутация вещь эфемерная, — заходя издалека начал Патриарх. — Молва и слухи бесценны как пыль под ногами или вера в плечо союзника.
— Патриарх, я и мои друзья — хорошие воины, но не философы. Не хочу вас оскорбить, но давайте сразу перейдём к нашей проблеме.
— Что ж, понимаю, — пожевав губы, ответил старик. — Вы, молоды и талантливы. Для вас приятнее слышать шум битвы и крики врагов, нежели разговоры о вечном. Но раз вы просите… Хаосит — наша главная проблема! Он пришёл неизвестно откуда. Явился в наш мир на бесовской колеснице. Эмпаты Ордена почувствовали его сразу же и объединённой силой сразу семи когорт мы смогли загнать его в грот плачущих вдов. А дальше…
— А дальше всё пошло не по плану, — догадался я. — Вы посылали сотни своих лучших воинов, но вместо празднования победы вашим неофитам приходилось рыть могилы для своих боевых друзей. Поэтому, Патриарх, мы и здесь.
— И вот мы плавно возвращаемся к моим философским рассуждениям о цене репутации. Эринейские Львы не могут победить хаосита. Но и признать это Орден тоже не может.
— Может быть, именно поэтому Великий свет послал нас? — не выдержал я.
— Послал Вивисектора помогать Свету справиться с хаоситским семенем? — рассмеялся старик. — Право, это больше звучит как начало скверного анекдота, из тех, которые придают анафеме.
— Как считаете, Патриарх, может вместо того чтобы, кормить хаоситскую змею новыми мышками Света, стоит запустить в его логово змею покрупнее?
Старик замолчал. Мне же потребовалось где-то минута чтобы понять, что значили его недомолвки и экивоки. Старик с самого начала был рад моему появлению и его нападки в сторону Семёна были ничем иным как игрой на публику. Но политические игры — удел не только дворцовых кулуаров.
Что скажет народ, узнав о том, что знаменитые Львы сломали зубы об одного-единственного хаосита? Какова тогда будет цена репутации девятой когорты?
— Извините, Патриарх, я вам соврал, — произнёс я. — Истинная причина нашего появления — любовь. Именно поэтому мы здесь.
— Любовь? — оживился старик. Понял, что я принял правила его игры.
— Да! История достойная баллады самой Мирель! Любовь между дочерью святого Паладина и Вивисектором. Чистая и незамутненная. Такая, ради которой кавалер готов отринуть предыдущей образ жизни и совершать подвиги во имя самого Света!
— Такие чувства и порывы несомненно благи по определению! — улыбнулся старик. — Не всем утверждено родиться под дланью Великого Света, но отвергать отступников — значит предать идеалы.
— Вот! — скинув указательный палец, воскликнул я. — Именно об этом я вам и говорю! Скажите, чисто гипотетически, орден мог бы одобрить подобный союз двух любящих сердец?
