— Одно другому не мешает, — усмехнулся Погорелов и, звонко шлепнув блондинку по голой ягодице, заскочил в парилку.
Вслед ему раздался возмущенный вопль и клятвенное обещание отомстить.
Глава девятая. Истории, рассказанные в бане
Когда они, распаренные и замотанные в простыни, вывалились в предбанник, стол уже был накрыт.
— Слушай, Рин, как думаешь, стоит пистолет рядом с собой класть? А то ведь тенденция нехорошая, статистика против нас играет.
— Да прекрати ты, здесь-то у нас откуда враги? Ладно, в Гуляе мы вляпались, и в том Пограничном, но в Отважном вроде все ровно. Если, конечно, внешники не нападут, уж больно близок этот стаб к территории муров и их хозяев.
Ампер все же достал из кобуры АПБ и, положив на лавку, накрыл простыней.
— Параноик, — прокомментировала блондинка его действия, после чего плеснула в квадратный стакан вискаря, а себе сделала мартини с оливками и апельсиновым соком. Выпили, помолчали. — Давай уж, спрашивай, — наконец, произнесла она. — Знаю же, что тебе интересно, что случилось после того, как он меня захватил. Знаю, что боишься услышать то, что тебе не понравится. Но нет, не тронул он меня, не успел.
— Если не хочешь…
— Да ладно, — отмахнулась девушка. — Вырубил он меня каким-то спец раствором. Мушкет, когда разговаривали сегодня, сказал, что это средство против иммунных, дар блокирует, хитрая штука, муры иногда пользуются, но редко, доза должна быть четко рассчитана, иначе смерть, его делают из осадка, что мы со споранов сцеживаем.
— Слышал про такое средство, рисковал Паук.
— Очнулась я в «Тигре» по рукам и ногам связанная, часа, наверное, два прошло, голова чугунная, как с перепоя, соображаю туго, откат от дозы пошел. Паук с лицом конченного дебила, на котором написано неописуемое счастье, гонит, как сумасшедший. Если бы я точно не знала, то подумала, что у меня дар нимфы открылся, у него только слюна не текла, а так — идиот-идиотом. Увидел, что я очнулась, начал мне какой-то бред толкать про любовь неземную, что уедем мы далеко к его друзьям на юг, там нас никто не побеспокоит, что больше нет препятствий, караван сожгли, ты пропал и уже не вернешься. И так минут сорок. У меня и так голова трещала по швам, а тут совсем плохо стало, попросила его заткнуться. Он по тормозам, и давай орать, как бешеный, брызжа слюной в лицо, что он будет швырять мне жемчуг к ногам, только, чтобы я его стала.
— Эх, такого мужика упустила, — притворно вздохнул Ампер.
Рина смерила его оценивающим взглядом.
— Может, и так, — немного подумав, заметила она, — уже второго ради тебя послала.
Рина снова разлила напитки. Но на этот раз не стала заморачиваться и просто бухнула себе чистого мартини. Ампер улыбнулся, сегодня девушка захотела отдохнуть. Хорошо, что с Филином договорился, он переночует у Агента. Мушкет во все тяжкие пуститься собрался. Бордель, со слов Ерша, тут так себе, но, похоже, снайперу плевать, к тому моменту, как он полезет на эту высоту, сомнительно, что ноги будут держать, а глаза видеть.
Рина залпом замахнула содержимое бокала и, закусив нарезкой, продолжила рассказ.
— Дурак-то — дурак, но эта скотина была опытной, ремень сняла и ботинки тоже, у нас же с тобой экипировка одинаковая. И ведь наверняка каждый шов одежды прощупал, лезвие за воротником нашел. Облапал, конечно, ну да я в отрубе была, не считается. Так что, сидела я босая, связанная, даже увернуться не могла от слюны, что в лицо летела. Я молчала, он успокоился и погнал машину дальше. Несколько раз на нас выскакивали зараженные, даже молодой рубер увязался, может, кусач матерый, хрен их разберешь, но он отстал. Сначала ехали на запад по следам экспедиции, потом свернули на юг. Он несся так, как будто за ним черти гонятся, иногда в подозрительных местах останавливался и сканил дорогу, сенс он все же сильный был. Но все равно влетели, его подвела похоть.
Ампер молчал, только крутил стакан с виски в руках, злость и ненависть к Пауку зашкаливала, если бы Рина не увезла эту сволочь, пока он был в больничке, то так бы легко эта тварь не отделалась.
— Крыша у него съехала окончательно, — продолжила рассказывать Рина. — Видимо, близость объекта вожделения совсем резьбу сорвала. Остановился он в каком-то городишке, шесть домов, воняет мертвечиной, ну это Стикс, тут везде так. Выволок меня из машины, достал несколько веревок, оттащил на детскую площадку. Знаешь, я даже и не представляла, что всякие шведские стенки можно использовать для подобных игрищ. Их, наверное, изобрел извращенец, который наблюдал за всякими извращенцами в древнем Риме.
— Не вяжется, стенки-то шведские, а не римские, — вставил свою цитату Ампер, сбивая Рину с мысли.
— Да, ну не суть. Короче привязал он меня раком к одному из таких снарядов.
Ампер скрипнул зубами, а стакан в его руке треснул.
— Не заводись, — положив руку на его ладонь и аккуратно забрав стакан, произнесла Рина.
— Хочу разорвать эту тварь, — прорычал Ампер. — Оживить разорвать, потом срастить все разорванное и повторить процедуру.
— Спокойно, — Рина отвела руку Погорелова, сжатую в кулак, и забралась к нему на колени, положив голову на грудь, прижавшись всем телом. — Спокойно, милый, я же сказала, он меня не тронул.
— Все равно эта мразь… посмела тебя желать, — выдохнув и пытаясь успокоиться, произнес бывший прапорщик.
Он взял треснутый стакан и, налив туда граммов сто, выпил залпом. Неудачно пошло, и он закашлялся. Рина протянула руку и, наколов на вилку пару маринованных корнишонов, дала ему закусить.
— Отпустило? Если хочешь, давай остановимся, — предложила блондинка.
— Нет уж, хочу узнать, как ты выкрутилась, — целуя ее в макушку, попросил Ампер. — Обещаю вести себя спокойней.
— Когда он меня привязал, — продолжила девушка, — я почувствовала, что действие блокиратора закончилось, и дар снова со мной, вот только я была связана. Он торопился, узлы вязал впопыхах, слабенькие они вышли, а может, не хотел поранить мои руки. Он ведь в какой-то степени меня боготворил. Наверное, в его протекшей головушке проскочила мысль, что богиню можно взять только силой. Он начал судорожно расстегивать на мне штаны, ну со спины это сделать не так просто вслепую, его пальцы дрожали и дергались, ничего не выходило. А я пыталась распутать узлы. Те начали поддаваться, сначала на правой руке я почувствовала, что могу вытащить ее из петли, а затем и левая, веревка оказалась мягкой и тянучей. Вот тут-то нас и застукали. Четверо ушлепков: двое с автоматами, один с СВД, еще один был вооружен незнакомым мне карабином с очень широким магазином, почти как на двенашке, вот только калибр был больше похож на девятку. Они начали ржать над нами, особенно их веселил Паук, который дергано, затравлено озирался.
— Когда я его увидел, то первая мысль была — он опасен, у него и умений, как у дурака фантиков, я вот уже о трех знаю.
